«Шедевры Византии» — выставка в Третьяковке.
Оценить работы византийских мастеров, в том числе тысячелетней давности, могут гости Третьяковки в Лаврушинском переулке. На новой выставке представили экспонаты конца X — начала XVI века.
В 38-м зале галереи выставили иконы и рукописи с миниатюрами. Каждое произведение — уникальный памятник своей эпохи. Они помогают понять историю византийской культуры и проследить взаимное влияние традиций восточного и западнохристианского искусства.
Выставку «Шедевры Византии» открыли рядом с залами постоянной экспозиции древнерусского искусства XI-XVII веков. Это позволяет проследить параллели и увидеть особенности произведений русских и греческих художников.
Византийские традиции стояли у истоков искусства многих народов. Когда на Руси начало распространяться христианство, греческие художники и архитекторы передавали мастерам навыки строительства храмов, фресковой живописи, иконописания, оформления книг и ювелирного искусства. С X по XV век русское искусство прошло путь от ученичества до высокого мастерства. Но в нём сохранялась память о Византии как об источнике, долгие годы питавшем русскую культуру.
Самый древний экспонат выставки в Третьяковской галерее — серебряный процессионный крест конца Х века с выгравированными на нём образами Христа, Богоматери и святых.
Искусство XII века представляет икона «Воскрешение Лазаря», воплощающая утончённый стиль живописи того времени. В Третьяковской галерее есть икона «Богоматерь Владимирская» этой же эпохи, созданная в Константинополе в первой трети XII столетия и затем привезённая на Русь.
Один из самых ярких экспонатов — рельеф с образом великомученика Георгия со сценами жития. Это пример взаимодействия византийских и западноевропейских мастеров, положивший начало феномену мастерских крестоносцев XIII века. Фигура святого Георгия выполнена в технике резьбы по дереву, что не характерно для византийского искусства, — это заимствование из западной традиции. При этом обрамление из клейм создано по канонам византийской живописи.
Другой путь взаимного влияния средневекового искусства Востока и Запада демонстрирует икона «Богоматерь с Младенцем», датируемая XIII веком. В период возрождения империи и династии Палеологов движение к античным традициям воспринимали как поиск своей культурной идентичности.
Свидетельством последнего расцвета византийской культуры в XIV столетии стал двусторонний образ «Богоматерь Одигитрия, с двунадесятыми праздниками. Престол уготованный». Эта икона — современница произведений Феофана Грека. Оба мастера использовали одни и те же приёмы, в частности тонкие линии, пронизывающие лики Богоматери и Младенца, которые символизируют энергию Божественного света.
Ещё несколько экспонатов дают представление о богатстве декоративно-прикладного искусства Византии. Среди них кацея́ (кадильница) с изображением великомучеников Феодора и Димитрия и шитый возду́х (покров) на Святые Дары.
Рукописи кодексов Евангелия (XIII век и около 1300 года) познакомят с феноменом средневековой книги. Она была не только носителем информации, но и сложным организмом, где, помимо текста, были виртуозные миниатюры и элементы декоративного убранства.
Поствизантийский период представляют три иконы греческих мастеров, уехавших на Крит после падения Константинополя в 1453 году. Здесь можно проследить синтез творческих находок европейского искусства и традиционного византийского канона.
Выставка «Шедевры Византии» стала уже третьим событием перекрёстного Года России и Греции, которое было организовано при участии Третьяковской галереи. Первая выставка открылась в присутствии глав обоих государств в мае 2016 года в Музее византийского и христианского искусства Афин. В сентябре там с большим успехом прошёл показ уникальных икон и деревянной скульптуры XV-XIX веков из Третьяковской галереи.
С 8 февраля по 9 апреля в Третьяковской галерее в Москве проходит выставка «Шедевры Византии», на которой представлены редкие христианские реликвии, такие как процессионный крест X века, Евангелие Тетр и двусторонняя резная икона великомученика Георгия Победоносца.
Экспонаты предоставлены музеем Бенаки , Византийским и Христианским музеем в Афинах и частной коллекцией Э. Велимезиса-Х. Маргаритиса в рамках Перекрестного года России и Греции. Специально для читателей «Фомы» куратор выставки Елена Михайловна Саенкова рассказала о трех самых необычных экспонатах.
При размещении экспонатов мы не выстраивали хронологическую линию, поскольку большинство памятников сложные, рассматривать их нужно с двух сторон.
Елена Михайловна Саенкова, доцент кафедры истории и теории христианского искусства ПСТГУ
Процессионный крест
Серебро, позолоченное серебро, гравировка, чернь. Музей Бенаки
Самый ранний экспонат - двусторонний крест X века. Он выносился на процессиях: крестных ходах, литаниях. Крестный ход - русское слово, греки применяют выражение «литания». Соответственно, он большого размера. У него есть ручка, которую могли крепить на стационарном основании, чтобы он находился, например, в алтаре за престолом и мог крепиться к древку, на котором несли крест перед процессией. Такие кресты в древней Византии выносили перед Святыми Дарами во время Херувимской песни (великий вход на ) - духовенство обходило с Дарами весь храм, а не только солею (возвышение перед иконостасом), как теперь. Эта традиция до сих пор есть в Греческой Церкви. Крест использовался в больших городских крестных ходах, которые насчитывали иногда несколько часов пути. Это мог быть крестный ход по случаю праздника или по случаю вражеского нашествия, когда совершались особые молитвы об избавлении от врага.
В определенные дни церковная процессия (наш теперешний крестный ход) начиналась в Св. Софии (собор на территории современной Турции, сейчас в нем расположен музей. - Прим. ред.) и направлялась в храм, посвященный памяти празднуемого святого или события, в котором вся Церковь - а не отдельный «приход» - эту память праздновала. Так, например, 16 января, в день празднования «уз св. Апостола Петра процессия - по указанию „Устава Великой Церкви“ - выходит из Великой Церкви (то есть Святой Софии) и направляется в храм св. Петра, где и совершается праздничная Евхаристия». Так вот, пение антифонов и совершалось во время этой процессии и заканчивалось у дверей храма чтением «молитвы входа» и самим входом в храм духовенства и народа Божия для совершения Евхаристии. Отсюда многообразие антифонов, их «изменчивость» в зависимости от празднуемого события, отсюда существование до сего дня особых антифонов, предписанных в дни больших Господних праздников и т. п. Иногда, однако, вместо антифонов пелись специальные тропари святому, и тогда «Устав», отмечая эти тропари, предписывает: «…И входим в Церковь св. Петра и поется „Слава“ с тем же тропарем. Антифонов нет, а сразу Трисвятое…»
Протопресвитер Александр Шмеман. Евхаристия. Таинство Входа
Если внимательно рассматривать, можно увидеть, что образ Христа Пантократора, который традиционно для таких крестов располагался в центре, поднят на верхнюю перекладину. Получилось, что он смещен со своего исторического места. Это связано с тем, что посредине (в средокрестии) была вложена чтимая реликвия. Считают, что здесь было Древо Честного Животворящего Креста, - это должна была быть слишком значимая реликвия, чтобы изменить иконографическую программу, сместив из центра образ Спасителя. Когда реликвия пропала, не известно. Теперь на ее месте медная вставка, приблизительно XVIII века - изображение Христа, восстающего из гроба. Очевидно, у реликвии была непростая судьба.
На лицевой стороне креста выгравированы полуфигуры Христа Пантократора, Богоматери, архангелов Михаила и Гавриила. В медальонах, завершающих концы креста, представлены святители , Василий Великий, целители , мученики Прокопий и Сисиний.
На обороте креста в центральном медальоне представлен , по сторонам от него - великомученики Георгий и Феодор Тирон, а на вертикальной оси - равноапостольные Константин и Елена. На обороте также есть надпись, в которой упомянут не только заказчик Сисиний, но и некий пресвитер по имени Иоанн.
Евангелие Тетр (Четвероевангелие)
XIII век. Минускул. Пергамен, чернила, темпера, золото. 216 листов. Музей Бенаки
Это Четвероевангелие содержит традиционный порядок евангельского повествования, когда перед каждым началом располагается образ евангелиста. Книга небольшая, предназначалась для личного употребления. Написана в Константинопольской императорской мастерской, уровень исполнения очень высокий - рукопись могла принадлежать императору или кому-то из церковных иерархов. Рукопись написана на пергамене, оклад более поздний.
У рукописи хорошая сохранность - только немного осыпался лик евангелиста Луки. Миниатюры евангелистов писались по той же технологии, что и иконы, только на листе пергамента. В общем-то хорошее состояние книги обусловлено тем, что она находились в чьей-то частной библиотеке. По всему тексту зачала (пронумерованные фрагменты текстов Евангелия) сопровождаются золотыми инициалами. Евангелие раскрыто на листе с изображением , восседающего на деревянном кресле и держащего в руках стилос и раскрытый кодекс, в который он записывает слова Божественного Откровения.
Великомученик Георгий, со сценами жития. Великомученицы Марина и Ирина (?)
Двусторонняя икона, XIII век, дерево, резьба, темпера. Византийский и Христианский музей
Двусторонняя резная икона, которая сохранилась в единственном экземпляре. Есть несколько примеров деревянной высокой скульптуры с окружением из клейм со сценами жития святого, но их 2-3, не больше. Двусторонних образов, где на лицевой стороне резьба, больше нет. Икона замечательна тем, что создана предположительно по заказу ктитора (жертвователя) - женщины, портрет которой находится слева от ног святого. Ее имя не сохранилось.
Ктиторские изображения очень распространены. Фактически это своеобразный средневековый портрет ктитора в молении. Люди, которые не замечают изображение женщины у ног святого, воспринимают икону просто как образ святого великомученика Георгия, молящегося Христу. Если мы начинаем рассматривать иконографическую программу в целом, мы понимаем, что перед нами заказчица иконы, которая молится Георгию, и он ее молитвы передает Спасителю. Это была очень распространенная византийская форма. Получается такая цепочка: человек - святой - Бог. Точно также мы обращаемся в молитве к Богородице, к святым и просим за нас ходатайствовать ко Христу. Ктиторы, как правило, не предстоят сами в молении ко Христу, как это делает святой. Они скромно преподносят свой дар Господу в виде храма или монастыря, с надеждой выражая свою мольбу о спасении.
В русской иконописной традиции была такая же практика, но памятников сохранилось немного. Есть большая книга Александра Сергеевича Преображенского «Ктиторский портрет древней Руси» , в которой это подробно описано.
В XIII веке, после захвата Константинополя латинскими рыцарями (1204 год, Четвертый Крестовый поход), в результате тесных контактов византийских и западноевропейских мастеров возникает интереснейшее явление - мастерские крестоносцев. Примером такого взаимодействия служит рельефный образ великомученика Георгия со сценами его жития. Техника резьбы по дереву, в которой выполнена фигура святого Георгия, не характерна для византийского искусства резьбы и была, очевидно, заимствована из западной традиции, в то время как великолепное обрамление из клейм было создано в соответствии с канонами византийской живописи.
На обороте иконы в молении ко Христу представлены великомученица Марина и святая, которую по иконографии можно идентифицировать как святую Екатерину или святую Ирину. Понять сложно, поскольку обе были из царского рода и изображаются в православной традиции в похожих венцах. Последняя могла быть небесной покровительницей Ирины Комниной (Ирины Дукены), супруги болгарского царя Ивана Асеня II и матери Михаила Асеня. Возможно, именно ее ктиторский портрет представлен на лицевой стороне, а образ великомученика заказан в память о ее муже.
Другие экспонаты выставки
Гостеприимство Авраама
Первая половина XV века, дерево, темпера, Византийский и Христианский музей
На иконе изображена трапеза трех Ангелов, явившихся у дубравы Мамре, описанная в 18 главе Бытия. Согласно ветхозаветному тексту, явившиеся странники предсказали Аврааму и Сарре рождение Исаака, от которого произойдет новый народ.
С раннехристианского времени библейское событие явления трех странников Аврааму имело несколько символических толкований. Прокопий Газский писал: «Что касается трех мужей (явившихся Аврааму), то одни утверждают, что это были три ангела; другие, что один из трех – Бог, а остальные Его ангелы; а еще другие, что здесь говорится о прообразе Пресвятой и Единосущной ». Последнее из трех толкований, ставшее приоритетным с IX-X веков, было положено в основу иконографии представления иконы.
Богоматерь с Младенцем
XIII век, дерево, темпера, Византийский и Христианский музей
Икона Богоматери с Младенцем отличается редкими иконографическими деталями, среди которых – скрещенные и обнаженные по колено ножки Младенца и необычный жест Богоматери, придерживающий пяточку Христа.
Художественные особенности образа, наряду с особенностями иконографии, свидетельствуют о создании иконы в византийской провинции, возможно на Кипре, в начале XIII столетия.
Святитель Николай, архиепископ Мирликийский, на троне
Около 1500 года, дерево, темпера, собрание Э. Велимезиса – Х. Маргаритиса
Святитель Николай Мирликийский изображен восседающим на троне в архиерейском облачении. Представленный образ является ранним примером такого типа иконографии, получившего распространение в поствизантийском искусстве. Интересной особенностью иконы является наведенные золотом изображения пророков, апостолов и Христа Эммануила на ножках трона, на епитрахили и палице святителя.
Великомученица Марина
Конец XIV – начало XV века, дерево, темпера, Византийский и Христианский музей
Великомученица Марина Антиохийская – раннехристианская святая, пострадавшая в конце III – начале IV века, – представлена в традиционной иконографии, характерными признаками которой являются ярко-красный мафорий и крест в правой руке, символизирующий страдания за Христа.
Виртуозное владение приемами позднепалеологовской живописи, драгоценность колорита и глубокая продуманность образа, наделенного большой художественной интенсивностью, свидетельствуют о подлинном мастерстве, сохранившемся в византийском искусстве в первой половине XV века – в последний период существования империи.
Богоматерь Кардиотисса
Ангелос Аконтантос, первая половина XV века, дерево, темпера, Византийский и Христианский музей
Особенностью иконы Византийского музея является изображение Младенца, поза которого исполнена сильного движения. Этот тип иконографии Богоматери, на представленной иконе, носящей эпитет Кардиотиссы, является вариантом иконографии «Гликофилусы» и отражает эмоциональную сторону взаимоотношений Богоматери с Сыном.
Внизу иконы начертана надпись «XEIP AГГEЛOY» («Рука Ангела»), сообщающая имя мастера – Ангелоса Аконтантоса, известного критского иконописца XV века.
Богоматерь Одигитрия
Вторая половина XV века, дерево, темпера, собрание Э. Велимезиса – Х. Маргаритиса
Иконография образа находит аналогии в более ранних византийских памятниках, созданных в XIV столетии, в то время как стиль иконы свидетельствует о ее создании уже в поствизантийский период мастерами так называемой критской школы иконописи.
Иоанн Предтеча Ангел пустыни
Начало XVI века, дерево, темпера, собрание Э. Велимезиса – Х. Маргаритиса
Изображение я с ангельскими крыльями восходит к словам пророка Малахии о том, что приходу Господа будет предществовать явление Его Ангела, который приготовит народ израильский к встрече с Богом.
Изображенный как аскет-пустынник в милоти и гамантии, Иоанн обращается ко Христу с молитвой. Внизу слева между ветвями дерева воткнут топор – деталь, иллюстрирующая слово эсхатологического пророчества Иоанн Предтечи: «Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь».
Богоматерь с Младенцем, процветший Крест
Конец XIV века, дерево, темпера, Византийский и Христианский музей
Обратная сторона. Конец XIV века, дерево, темпера, Византийский и Христианский музей
Богоматерь Одигитрия, с двунадесятыми праздниками. Престол уготованный (Этимасия)
Двусторонняя икона, вторая половина XIV века, дерево, темпера, Византийский и Христианский музей
Богоматерь указывает правой рукой на Младенца, напоминающего своим фронтальным положением и благословляющим жестом, обращенным к зрителю, образ Христа Пантократора. В углах иконы представлены два склоненных Ангела, руки которых покрыты тканью хитонов в знак благоговения перед Небесным Царем. Двунадесятые праздники на полях дополняют догматический смысл образа посредника – воплощение Господа на земле ради спасения человеческого рода.
Богоматерь Одигитрия. Распятие
Двусторонняя икона, XIV век, дерево, темпера, Византийский и Христианский музей
В центре композиции возвышается крест с распятым Спасителем. Эмоциональная напряженность события нашла выражение в изображениях двух слетающих ко Христу ангелов и в тонкой, скорбно сжавшейся фигуре Богоматери, облаченной в драгоценный синий мафорий. По другую сторону от креста представлен юный апостол , изображение фигуры и одежд которого свидетельствует о всплеске интереса к античной классике в искусстве палеологовской эпохи.
Воздух
Конец XIII – начало XIV века. Шелк (основа), хлопчатобумажная подкладка, шелковые, серебряные и золотые нити; ткачество, золотое и лицевое шитье. Музей Бенаки
Воздух – покров для священных сосудов, используемый во время . Представленная сцена «Раздаяние вина» является частью композиции . По периметру воздуха проходит литургическая надпись, заимствованная из Евангелия от Матфея и повествующая об установлении Евхаристии на . У данного воздуха, полагавшегося на потир, вероятно, был парный с изображением «Раздаяния хлеба», которым покрывали дискос – блюдо для евхаристического Хлеба.
Кацея
Вторая половина XIII века. Медь, чеканка, гравировка, эмаль. Музей Бенаки
Рукоять кацеи
Около 1300 года. Бронза, литье, гравировка. Музей Бенаки
Кацея является разновидностью кадила и напоминает ковшик или чашу с рукоятью. Этот богослужебный предмет использовался в Византии с довольно раннего времени, хотя письменные упоминания о нем фиксируются в монастырских типиках лишь с XI века.
На представленных рукоятках двух кацей сделаны изображения. В одном случае это образы мучеников Феодора и Димитрия, а другом – Богородицы Одигитрии, имеющий эпитет «Терапиотиса». Изображения на рукоятях кацей нередко были связаны с посвящением храмов, из которых они происходили. Так, вероятно, эпитет «Терапиотиса» может указывать на то, что представленный на выставке фрагмент принадлежал кацее из константинопольской церкви Богородицы Терапиотисы, которую упоминает в своем «Хождении» (1348/1349) русский паломник Стефан Новгородец.
Евангелие Апракос (Лекционарий)
Около 1300 года. Минускул. Пергамен, чернила, темпера, золото. 338 листов. Музей Бенаки
Представленный кодекс, являющийся Евангелием апракос (лекционарием), содержит евангельские отрывки, расположенные в порядке церковного года и читаемые за Богослужением. Рукопись не содержит полностраничных миниатюр, но имеет богатый декор. В начале каждого из четырех Евангелий сделаны крупные заставки, орнаментальные мотивы которых восходят к образцам лепесткового стиля в византийских рукописях X–XII веков. Интерес представляют также инициалы, которыми оформлены отрывки евангельского текста.
Воскрешение Лазаря
XII век. Дерево, темпера. Византийский и Христианский музей
«Воскрешение Лазаря» является фрагментом эпистолярия, представлявшего собой горизонтальную доску с изображением двунадесятых праздников, которая помещалась на предалтарной преграде – темплоне. Стиль и техника живописи иконы, размеры опиленной доски, а также необычный красный фон сближают ее с иконами «Преображение» из собрания Эрмитажа и «Рождество Христово» и «Тайная вечеря» из монастыря Ватопед на . Все четыре иконы являются фрагментами некогда единого эпистолярия, находившегося в одном из афонских монастырей.
Выставка открыта с 8 февраля по 9 апреля 2017 года по адресу: Лаврушинский переулок, 10, зал 38 постоянной экспозиции.
В подготовке материала использованы подписи к экспонатам выставки.
Перекрестный год России и Греции завершает культурный проект, который стартует сегодня в Третьяковской галерее - выставка «Шедевры византийского искусства». Уникальные памятники X-XV веков, собранные из греческих музеев и частных коллекций. Посетители смогут представить историю великой империи, проследить взаимовлияние традиций восточного и западно-христианского искусства.
Артефакты исчезнувшей Византийской империи. Самый ранний - церковный крест X века. Современник Крещения Руси. В центре - другой металл, не оригинальный. Вставка появилась, когда отсюда вырвали реликвию - частицу Креста Господня.
«Мы с вами видим две руки великомученика, которые подняты к Христу. И фигура его здесь хорошо видна, объемна. Он практически как бы выходит с поверхности иконы, с плоскости иконы к нам, к молящимся», - рассказывает куратор выставки Елена Саенкова.
Куратор выставки у «объемной» иконы - такие появились в XIII веке, после прихода крестоносцев. Столкнулись два христианских мира: западный и восточный. Техника резьбы, одеяния, даже щит у ног Святого Георгия - европейские, а техника росписи - византийская
И это - далеко не все сюрпризы от византийских мастеров. Двусторонние иконы - большая редкость. Например, на этой, конца XIV века, с одной стороны изображено распятие Христа, а с другой стороны - Богоматерь. Такие иконы также называют процессиоными, то есть они участвовали в церковных службах, торжествах, крестных ходах. Но самое интересное другое - искусствоведы предполагают, что и внутри храма они располагались особым образом. Одной стороной были обращены к молящимся, то есть сюда. А другой стороной - внутрь алтаря, к священнослужителям.
Рассохшиеся края, местами утраченные краски, а где-то и намеренно сбитые лица святых потрясают сильнее отреставрированных образов. Эти иконы дышат временем, живут каждой трещинкой, назло всем завоевателям Византии.
«Когда турки взяли Константинополь, они стали уничтожать убранство храмов, обезображивать иконы: выкалывали глаза, лики святых», - рассказывает сотрудник Византийского и Христианского музея Федра Калафати.
Уникальных 18 экспонатов приехали из музеев и частных собраний Греции. Этот визит - ответный: осенью 2016-го в Афинах прошла выставка русских икон. Перекрестный год России-Греции календарно уже завершился, но фактически закрывается сейчас.
Рукопись Евангелия XIV века - в драгоценном окладе, с богатыми миниатюрами, прекрасно сохранившимся текстом и пометками на полях. Основа - телячья кожа тончайшей выделки.
Рядом еще менее привычный для слуха «воздУх» - шитый покров на Святые Дары. Его использовали во время Литургии. Судя по узору, накрывали вино. Даже нити сохраняют свою яркость у византийских мастеров, ведь красители создавали из природных пигментов. Киноварь - красный, лазурит - синий, охра - телесно-оранжевый. Палитра - небольшая, но как искусно ей владели художники.
«Рассматривать эти иконы - огромное наслаждение для глаза, потому что это тончайшая живопись, тончайшая работа с краской, с цветом, с золотом», - говорит директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.
А еще - деталями. Казалось бы, каноническое изображение Богоматери с младенцем, но как по-человечески игриво с одной ноги Христа съезжает сандалик.
Elena Kobrina отзывы: 1 оценок: 1 рейтинг: 3
Экспозиция небольшая - около 15 экспонатов, но очень любопытная с точки зрения понимания истории развития иконописи. Поражает потрясающее состояние некоторых экспонатов, например иконы "Иоанн Предтеча Ангел Пустыни" Очень тонкая техника и потрясающие краски! А какая прекрасная икона "Богоматерь Кардиотисса" XV века. Теплая, светлая, прекрасно сохранились цвета. Младенец Иисус обнимает Богородицу, с его ножки падает сандалия. Понравилось и "Гостеприимство Авраама" XV века - три ангела, Авраам и Сара. Вечный сюжет Троицы. Удивил яркий желтый цвет и тонкость рисунка в изображении Св. Луки в Евангелии Тетр XII века. Экспозиция располагается рядом с залами Древнерусской живописи. И это самое самое логичное её продолжение. Билет на выставку общий - даёт право прохода в любой зал Третьяковки (кроме сокровищ Ватикана). обязательно сходите, если хоть немного интересуетесь иконописью или историей.
Галина Цветаева отзывы: 233 оценок: 235 рейтинг: 291
Всегда считала, что святыни должны быть в храме. Но, выставка "Шедевры Византии" поколебали мои взгляды. Только на этом маленькой по количеству экспонатов, но огромном по ценности, видна преемственность русской иконописи и близость к византинской иконописи. Хотелось даже не вглядываться в эти не обыкновенный шедевры, а просто встать и чувствовать, как они входят через глаза в сердце и душу. Это иконы смотрят на нас, на наше внутреннее состояние, на чистоту сердца. Какие необыкновенные иконы, "Кардиотесса"(сердечная), она пронизывает тебя, хочется молить о спасении, как Богоматерь держит на руках младенца, все завораживает. Каждая икона, каждый представленный предмет, все уникально, все настолько потрясающе, что понимаешь, даже человек далекий от веры может задуматься, во имя чего и для кого создавались шедевры. Такая выставка может много сделать для духовного обновления человека. Спасибо
Tati отзывы: 184 оценок: 174 рейтинг: 218
Музеи Афин (тот же Бенаки) - нераскрытая и невероятно богатая история во всех смыслах этого слова. Оттуда возить и возить выставки, вышло бы не хуже Ватиканской. А получается, если сам не доехал, то шансов что-то увидеть очень мало, поэтому данная выставка - отличный шанс, который нельзя упускать. Мои любимцы - маленькая, но очень родная икона "Воскрешение Лазаря" 12-го века, "Богоматерь с младенцем" с Кипра, с лицом золотого цвета, которая смотрится как какая-то космическая пришелица, в хорошем смысле, и "Гостеприимство Авраама", на которой невозможно оторваться от глаз Святой Троицы, столько в них мудрости, строгости, прощения и еще чего-то, чему я не знаю слова. Состояние икон действительно очень хорошее, и правильно, что их немного, потому что на каждую нужно потратить и время, и силы - и ни одна не затерялась среди прочих. Замечательное и запоминающееся духовное путешествие, за которое большое спасибо кураторам этой выставки.
Victoria Chizhik отзывы: 7 оценок: 18 рейтинг: 2
Не далее как в воскресенье посетили с мамой выставку Шедевры Византии, но в большей степени были впечатлены иконами основной экспозиции Третьяковки, в которой и проходит выше упомянутая выставка. Привезённый из Греции шедевры иконописи фотографировать было нельзя, так что мы пошли удовлетворить наши фотоманьячество в залы основной экспозиции. Позже рассматривая украдкой сделанные фотографии выставки, я осознала уникальность и красоту византийских икон. Почему я не смогла сделать этого сразу? Мне кажется дело в плохой организации выставки: зал был слишком маленький (иконам словно не хватало воздуха), аннотации к шедеврам были написаны сухим искусствоведческим языком (у меня никак не получалось осознать написанное, хотя до этого такой проблемы не было), у смотрителей выставки закончились тематические брошюры (оказалось они пачками лежали на первом этаже, и дамы просто не хотели спуститься пополнить запасы или направить интересуешься, чтобы те сделали это сами). Конечно для обывателя, то есть меня, это раздражающие факторы, которые очень мешают получить информацию, пищу для размышлений и новые эмоции, а именно за этим я хожу на выставки. К тому же, протяжении всего посещения я неосознанно сравнивала выставки Шедевры Византии и Пинакотека Ватикана, и эта ментальная ловушка очень мешала. Выставки по масштабу, подхожу, степени отвественности и основной идеи совершенно разные. В конце концов, Ватикан больше на слуху, чем Византия, как это не банально. Но плюс всё-таки есть, выставка стала для меня поводом освежить знания об истории Византии, а значит пищу для размышлений подкинула. Идти или нет, решать вам. 🌹
Выставка «Шедевры Византии» – большое и редкое событие, которое нельзя пропустить. Первый раз в Москву привезли целое собрание византийских икон. Это особенно ценно потому, что получить серьезное представление о византийской иконописи по нескольким произведениям, находящимся в Пушкинском музее, не так просто.
Хорошо известно, что вся древнерусская иконопись вышла из византийской традиции, что на Руси работало очень много византийских художников. О многих домонгольских иконах до сих пор идут споры по поводу того, кем они написаны – греческими художниками-иконописцами, работавшими на Руси, или их талантливыми русскими учениками. Многие знают, что одновременно с Андреем Рублевым, как его старший коллега и, вероятно, учитель, работал византийский иконописец Феофан Грек. И он, судя по всему, был отнюдь не единственный из великих греческих художников, которые творили на Руси на рубеже XIV-XV веков.
И потому для нас византийская икона практически неотличима от русской. К сожалению, точных формальных критериев для определения «русскости», когда мы говорим об искусстве до середины XV века, наука так и не выработала. Но это отличие существует и в этом можно убедиться воочию на выставке в Третьяковке, ведь из афинского «Византийского и христианского музея» и некоторых других собраний к нам приехало несколько настоящих шедевров греческой иконописи.
Хочу еще раз поблагодарить людей, которые организовали эту выставку, и в первую очередь инициатора и куратора проекта, научного сотрудника Третьяковской галереи Елену Михайловну Саенкову, заведующую отделом древнерусского искусства Наталью Николаевну Шаредегу, да и весь отдел древнерусского искусства, который принял активное участие в подготовке этой уникальной выставки.
Воскрешение Лазаря (XII век)
Самая ранняя икона на выставке. Небольшого размера, находится в центре зала в витрине. Икона представляет собой часть тябла (или эпистилия) – деревянной расписанной балки или большой доски, которая в византийской традиции ставилась на перекрытие мраморных алтарных преград. Эти тябла были первоосновой будущего высокого иконостаса, возникшего на рубеже XIV-XV века.
В XII веке на эпистилии обычно были написаны 12 великих праздников (так называемый Додекаортон), а в центре часто размещали Деисус. Икона, которую мы видим на выставке – фрагмент такого эпистилия с одной сценой «Воскрешения Лазаря». Ценно, что мы знаем, откуда происходит этот эпистилий – с Афона. По всей видимости, в XIX веке он был распилен на части, которые оказались в совершенно разных местах. За последние годы исследователям удалось обнаружить несколько его частей.
Воскрешение Лазаря. XII век. Дерево, темпера. Византийский и Христианский музей, Афины
«Воскрешение Лазаря» находится в Афинском византийском музее. Другая часть, с изображением «Преображения Господня» оказалась в Государственном Эрмитаже, третья – со сценой «Тайной вечери» – находится в монастыре Ватопед на Афоне.
Икона, будучи не константинопольской, не столичной работой, демонстрирует тот высочайший уровень, которого достигла византийская иконопись в XII веке. Судя по стилю, икона относится к первой половине этого столетия и, с большой вероятностью, была написана на самом Афоне для монастырских нужд. В живописи мы не видим золота, которое всегда было дорогостоящим материалом.
Традиционный для Византии золотой фон здесь заменен красным. В ситуации, когда в распоряжении мастера не было золота, он использовал символический заменитель золота – красный цвет.
Так что перед нами один из ранних примеров краснофонных византийских икон – истоки традиции, получившей развитие на Руси XIII-XIV вв.
Богоматерь с Младенцем (начало XIII века)
Эта икона интересна не только своим стилистическим решением, которое не вполне вписывается в чисто византийскую традицию. Предполагают, что икона написана на Кипре, но, возможно, в ее создании принимал участие итальянский мастер. Стилистически она очень похожа на иконы Южной Италии, в течение столетий находившейся в орбите политического, культурного и религиозного влияния Византии.
Впрочем, кипрское происхождение также исключить нельзя, потому что в начале XIII века на Кипре существовали совершенно разные стилевые манеры, и рядом с греческими работали и западные мастера. Вполне возможно, что особый стиль этой иконы – результат взаимодействия и своеобразного западного влияния, которое выражается, в первую очередь, в нарушении естественной пластики фигуры, которого греки обычно не допускали, и нарочитой экспрессии рисунка, а также декоративности деталей.
Любопытна иконография этой иконы. Младенец на ней показан в бело-голубой длинной рубахе с широкими полосами, которые идут от плеч к краям, при этом ноги Младенца обнажены. Длинную рубаху покрывает странный плащ, больше похожий на драпировку. По замыслу автора иконы, перед нами – некая плащаница, в которую обернуто тело Младенца.
На мой взгляд, эти одеяния имеют символический смысл и связаны с темой священства. Младенец Христос представлен и в образе Первосвященника. С этим замыслом связаны широкие полосы-клавы, идущие от плеча до нижнего края, – важная отличительная особенность архиерейского стихаря. Сочетание бело-голубых и золотоносных одежд, по всей видимости, связано с темой покровов на алтарном Престоле.
Как известно, Престол и в византийском храме, и в русском имеет два главных покрова. Нижнее одеяние – плащаница, льняной покров, который кладется на Престол, а поверх уже выкладывается драгоценная индития, часто сделанная из драгоценной ткани, украшенная золотой вышивкой, символизирующая небесную славу и царское достоинство. В византийских литургических толкованиях, в частности, в знаменитых толкованиях Симеона Солунского начала XV в., встречаем именно такое понимание двух покровов: погребальная Плащаница и одеяния небесного Владыки.
Еще одна очень характерная деталь этой иконографии – ножки Младенца обнажены до колен и Богоматерь зажимает рукой Его правую пятку. Эта акцентация пятки Младенца присутствует в целом ряде Богородичных иконографий и связана с темой Жертвоприношения и Евхаристии. Мы видим здесь перекличку с темой 23-го псалма и так называемого Эдемского обетования о том, что сын жены поразит искусителя в голову, а сам искуситель ужалит этого сына в пятку (см. Быт. 3:15).
Таким образом, обнаженная пятка – это одновременно намек на жертву Христа и грядущее Спасение – воплощение высокой духовной «диалектики» общеизвестного пасхального песнопения «Смертию смерть поправ».
Рельефная икона святого Георгия (середина XIII века)
Рельефные иконы, которые непривычны для нас, в Византии хорошо известны. Кстати, в рельефе довольно часто изображался именно святой Георгий. Византийские иконы делались из золота и серебра, и их было довольно много (об этом мы знаем из дошедших до нас описей византийских монастырей). Несколько таких замечательных икон сохранились, и их можно увидеть в сокровищнице собора Сан-Марко в Венеции, куда они попали в качестве трофеев Четвертого крестового похода.
Деревянные рельефные иконы – попытка заменить драгоценности более экономичными материалами. В дереве привлекала и возможность чувственной осязаемости скульптурного образа. Хотя в Византии скульптура как иконная техника была не очень распространена, надо помнить, что улицы Константинополя до разорения его крестоносцами в XIII веке были уставлены античными статуями. И скульптурные образы были у византийцев, что называется, «в крови».
На иконе в рост показан молящийся святой Георгий, который обращается к Христу, как бы слетающему с небес в правом верхнем углу средника этой иконы. На полях – подробный житийный цикл. Над образом показаны два архангела, которые фланкируют не сохранившийся образ «Престола Уготованного (Этимасии)». Он вносит в икону очень важное временное измерение, напоминая о грядущем Втором пришествии.
То есть речь идет не о реальном времени, или даже историческом измерении древнехристианской истории, а о так называемом иконном или литургическом времени, в котором в единое целое сплетено прошлое, настоящее и будущее.
В этой иконе, как и на многих других иконах середины XIII века, видны определенные западные черты. В эту эпоху основная часть Византийской империи занята крестоносцами. Можно предположить, что заказчица иконы могла быть связана с этой средой. Об этом говорит очень не византийский, не греческий щит Георгия, который весьма напоминает щиты с гербами западных рыцарей. По краям щит окружает своеобразный орнамент, в котором легко узнать имитацию арабского куфического письма, в эту эпоху оно было особенно популярно и считалось знаком сакрального.
В нижней левой части, у ног святого Георгия – женская фигурка в богатом, но очень строгом облачении, которая в молитве припадает к стопам святого. Это и есть неизвестная нам заказчица этой иконы, по всей видимости соименная одной из двух святых жен, изображенных на обороте иконы (одна подписана именем «Марина», вторая мученица в царских одеяниях является изображением святой Екатерины или святой Ирины).
Святой Георгий – покровитель воинов, и, учитывая это, можно предположить, что заказанная неизвестной женой икона – обетный образ с молитвой о муже, который в это очень неспокойное время где-то сражается и нуждается в самом непосредственном покровительстве главного воина из чина мучеников.
Икона Богоматери с Младенцем с Распятием на обороте (XIV век)
Самая замечательная в художественном отношении икона этой выставки – большая икона Богоматери с Младенцем с Распятием на обороте. Это шедевр константинопольской живописи, с огромной вероятностью написанный выдающимся, можно даже сказать, великим художником в первой половине XIV века, время расцвета так называемого «Палеологовского Ренессанса».
В эту эпоху появляются знаменитые мозаики и фрески монастыря Хора в Константинополе, многим известного под турецким именем Кахрие-Джами. К сожалению, икона сильно пострадала, видимо, от целенаправленного разрушения: от образа Богоматери с Младенцем сохранилось буквально несколько фрагментов. К великому сожалению, мы видим в основном поздние дописи. Оборот с распятием сохранился гораздо лучше. Но и тут кто-то целенаправленно уничтожил лики.
Но даже то, что сохранилось, говорит о руке выдающегося художника. Причем не просто большого мастера, а человека незаурядного таланта, который ставил перед собой особые духовные задачи.
Он убирает из сцены Распятия все лишнее, концентрируя внимание на трех главных фигурах, в которых, с одной стороны, прочитывается античная основа, никогда не исчезавшая в византийском искусстве – потрясающая скульптурная пластика, которая, однако, преображена духовной энергией. К примеру, фигуры Богоматери и Иоанна Богослова – словно бы написаны на грани реального и сверхъестественного, но эта грань оказывается не перейденной.
Фигура Богоматери, укутанная в одеяния, написана лазуритом – очень дорогой краской, ценившейся буквально на вес золота. По краю мафория – золотая кайма с длинными кистями. Византийского толкования этой детали не сохранилось. Однако в одной из своих работ я предположил, что она тоже связана с идеей священства. Потому что такие же кисти по краю одеяния, еще дополненные золотыми колокольчиками, были важной особенностью одеяний ветхозаветного первосвященника в Иерусалимском храме. Художник очень деликатно напоминает об этой внутренней связи Богоматери, которая приносит в жертву Своего Сына, с темой священства.
Гора Голгофа показана как небольшой холмик, за ним видна невысокая стена града Иерусалима, которая на других иконах бывает значительно более внушительной. Но здесь художник словно бы показывает сцену Распятия на уровне птичьего полета. И поэтому стена Иерусалима оказывается в глубине, а все внимание за счет выбранного ракурса концентрируется на главной фигуре Христа и обрамляющих Его фигурах Иоанна Богослова и Богоматери, создающих образ возвышенного пространственного действа.
Пространственная составляющая имеет принципиальное значение для понимания замысла всей двусторонней иконы, которая обычно является процессионным образом, воспринимаемым в пространстве и движении. Сочетание двух изображений – Богоматери Одигитрии с одной стороны и Распятия – имеет свой высокий прототип. Эти же два изображения были на двух сторонах палладиума Византии – иконы Одигитрии Константинопольской.
Вероятнее всего, эта икона неизвестного происхождения воспроизводила тему Одигитрии Константинопольской. Не исключено, что она могла быть связана с главным чудесным действом, которое происходило с Одигитрией Константинопольской каждый вторник, когда ее выносили на площадь перед монастырем Одигон, и там происходило еженедельное чудо – икона начинала летать по кругу на площади и вращаться вокруг своей оси. У нас есть свидетельство об этом многих людей – представителей разных народов: и латинян, и испанцев, и русских, которые видели это удивительное действо.
Две стороны иконы на выставке в Москве напоминают нам, что две стороны Константинопольской иконы образовывали нерасторжимое двуединство Воплощения и Искупительной Жертвы.
Икона Богоматери Кардиотисса (XV век)
Икона выбрана создателями выставки как центральная. Здесь тот редкий случай для византийской традиции, когда мы знаем имя художника. Он подписал эту икону, на нижнем поле по-гречески написано – «Рука Ангела». Это знаменитый Ангелос Акотантос – художник первой половины XV века, от которого осталось достаточно большое число икон. О нем мы знаем больше, чем о других византийских мастерах. Сохранился целый ряд документов, и в том числе его завещание, которое он написал в 1436 году. Завещание ему не понадобилось, он умер значительно позже, но документ сохранился.
Греческая надпись на иконе «Матерь Божия Кардиотисса» – не особенность иконографического типа, а скорее эпитет – характеристика образа. Думаю, что даже человек, который не знаком с византийской иконографией, может догадаться, о чем идет речь: все мы знаем слово кардиология . Кардиотисса – сердечная.
Икона Богоматери Кардиотисса (XV век)
Особенно интересной с точки зрения иконографии является поза Младенца, который, с одной стороны, обнимает Богоматерь, а с другой – как бы опрокидывается назад. И если Богоматерь смотрит на нас, то Младенец смотрит в Небеса, как бы вдаль от Нее. Странная поза, которую иногда в русской традиции называли Взыграние. То есть на иконе – вроде бы играющий Младенец, но играет Он довольно странно и очень не по-младенчески. Именно в этой позе опрокидывающегося тела есть указание, прозрачный намек на тему Снятия с Креста, и соответственно страдания Богочеловека в момент Распятия.
Здесь мы встречаемся с великой византийской драматургией, когда трагедия и торжество объединяются в одно, праздник – это и величайшее горе, и одновременно замечательная победа, спасение человечества. Играющий Младенец провидит Свою грядущую жертву. И Богоматерь, страдая, принимает Божественный замысел.
В этой иконе – бесконечная глубина византийской традиции, но, если приглядеться, мы увидим изменения, которые приведут к новому пониманию иконы в очень скором времени. Икона написана на Крите, принадлежавшем в ту эпоху венецианцам. После падения Константинополя он стал главным центром иконописания во всем греческом мире.
В этой иконе выдающегося мастера Ангелоса мы видим, как он балансирует на грани превращения уникального образа в своего рода клише для стандартных воспроизведений. Уже несколько механистическими становятся изображения светов-пробелов, которые выглядят жесткой сеткой, положенной на живую пластическую основу, чего никогда не допускали художники более раннего времени.
Икона Богоматери Кардиотисса (XV век), фрагмент
Перед нами – выдающийся образ, но в определенном смысле уже пограничный, стоящий на рубеже Византии и пост-Византии, когда живые образы постепенно превращаются в холодные и несколько бездушные реплики. Мы знаем, что происходило на том же Крите менее чем через 50 лет после написания этой иконы. До нас дошли контракты венецианцев с ведущими иконописцами острова. По одному такому контракту 1499 года за 40 дней три иконописные мастерские должны были изготовить 700 икон Богоматери. В общем, понятно, что начинается своего рода художественная промышленность, духовное служение через создание святых образов превращается в ремесло на рынок, для которого пишутся тысячи икон.
Прекрасная икона Ангелоса Акотантоса являет собой яркий рубеж в многовековом процессе девальвации византийских ценностей, наследниками которой мы все являемся. Тем драгоценней и важнее становится знание о подлинной Византии, возможность лицезреть ее воочию, которую нам предоставила уникальная «выставка шедевров» в Третьяковской галерее.