Михаил таль, «возмутитель спокойствия. Михаил Таль ChessPro
ХХ век закончился давным-давно. За семнадцать лет люди взрослеют и стареют, даже климат меняется. Но когда мы испытываем ностальгию по образам ушедшей эпохи, в первую очередь вспоминаются такие люди, как Михаил Нехемьевич Таль (1936–1992). Наследие Таля – зачитанные сборники шахматных партий, опыт турнирной борьбы и больших побед. Но главное – отзвук таланта и доброты.
В Советском Союзе к шахматам относились серьезно. Слава чемпионов была громкой, их знали в лицо даже школьники, чествовали не менее велеречиво, чем политических вождей, а любили не по разнарядке. Шахматные победы воспринимались как зримое доказательство интеллектуального превосходства социалистической системы. Пропаганда? Несомненно. Но именно этот ее аспект трудно не признать общественно полезным. Недаром лучших гроссмейстеров ХХ века воспитала именно наша шахматная школа. И речь – не только о тонкой прослойке гениев. В шахматы с детских лет недурно играли миллионы. Сотни тысяч неутомимых энтузиастов разбирались в тонкостях древней игры и следили за шахматными турнирами с придирчивостью знатоков.
Его взлет был стремителен. В неполных двадцать лет, в 1956-м, рижский математик выигрывает чемпионат СССР и становится гроссмейстером. Через год он первенствует на первых своих международных турнирах. Потом – снова выигрывает чемпионат СССР и, обыграв лучших гроссмейстеров мира, становится претендентом на звание чемпиона мира. То есть выходит на Ботвинника…
Таль сметал с пути всех соперников – бывалых, прославленных гроссмейстеров. Прошел слух, что Таль гипнотизирует противников. Один шахматист, чтобы спрятаться от пристального талевского взгляда, в начале партии надел черные очки. Таль тут же достал собственные черные очки – и тоже надел их, под смех публики. В этом жесте – и выдумка, и юмор, и артистизм. Все то, что сопутствовало Талю до конца его дней.
Шестидесятые годы (а это не просто эпоха – определенный миф) в Советском Союзе начались на несколько лет раньше своего календарного рубежа. Смерть Сталина, ХХ съезд (1956 год), новые веяния в общественной жизни – все это изменило людей. В борьбе старого и нового рождалось нечто свежее, заразительно молодое. Жизнелюбие героев того времени до сих пор согревает и светит – даже если звезды давно погасли.
Возмутитель спокойствия
В шахматах самым ярким символом борьбы старого и нового стал матч за звание чемпиона мира между двумя Михаилами – Ботвинником и Талем, начавшийся в марте 1960 года и продолжавшийся всю весну. За шахматную корону сражались два советских гения – маститый и молодой. Ботвинник стал одним из сильнейших шахматистов мира еще в тридцатые годы, встречался в турнирах с Ласкером и Алехиным… Создал стиль, который казался почти неуязвимым. Но несгибаемый Ботвинник не сладил с парадоксальной манерой Таля. В первой же партии рижанин победил с жертвами фигур, в запутанной ситуации… Ботвинник находил более-менее логичные объяснения своему поражению, но, говоря по чести, остановить Таля в тот год не мог никто. По победам Таль выиграл 6:2 – очень убедительно! – и стал восьмым чемпионом мира. Самым молодым в истории.
Публика ликовала. Грустили только самые верные болельщики Ботвинника – первого советского чемпиона мира. Все остальные – и не только любители шахмат – восхищались улыбчивым рижским гением. Дело не только в том, что Таль был моложе Ботвинника и вел себя гораздо более искренне и раскованно, чем его серьезный, по-профессорски солидный соперник.
Игра Таля пленяла не только неожиданными жертвами и непредсказуемыми ходами. Таль сбивал с толку. Казалось, он обладал сверхзрением, позволявшим ему видеть на доске комбинации, немыслимые для других шахматистов. Он же молниеносно просчитывал ситуацию и шел к победе. Казалось, что Таль безумно рискует, а у него был свой алгоритм – и он ставил в тупик досточтимых коллег. Тайфун, возмутитель спокойствия, «разбойник с большой дороги» – так с восторгом говорили любители шахмат, разбирая его партии.
Таль стал всенародным любимцем. Советский Союз носил его на руках, а в Риге шахматного короля встречали с небывалым ажиотажем. Это было не просто проявление моды. Он определял стиль эпохи, ее лучшие черты. Глядя на него – талантливого, юного – можно было поверить в светлое будущее.
В те годы молодые смело захватывали первенство во многих областях. Шпаликовские мальчики в кино, Евтушенко и Вознесенский в поэзии, Магомаев на эстраде, наконец, Гагарин и Титов в космосе – все они были молоды и в известной степени разбивали каноны. Таков дух времени – и время это не прошло вхолостую. Каждая его партия – как автограф. А сколько мальчишек увлеклись игрой под магией Таля!
О соперниках – с любовью
Большие шахматы – мир повышенного честолюбия. Война всех против всех! Чтобы стать великим чемпионом – необходима агрессия, которая удваивает силы, мотивирует тебя на повышенную самоотдачу во время изнурительных матчей. Пожалуй, единственным исключением из правил был он, Михаил Таль. Он был сгустком энергии, играл и жил на эмоциях, но при этом как-то обходился без ненависти к коллегам и всегда отзывался о шахматных маэстро с любовью, а иногда и с восторгом. Добродушным нравом отличался еще Давид Бронштейн, но он не стал чемпионом мира, только играл в финале… Таль, наверное, был самым «богатым» гроссмейстером: он любил талантливых людей, старался их понять, постичь. И пополнял сокровищницу впечатлений. Иное для Таля было бы мелким… Он не умел скучно жить – и рассуждал о шахматах азартно и остроумно, как никто.
Да, Ботвинник воспользовался правом на матч-реванш и вернул себе звание чемпиона с нокаутирующим счетом. Таль потерял корону. Поражение объясняли по-разному: и нездоровьем Таля, и тем, что Ботвинник, как никто другой, умел рационально «просчитать» противника. Опыт есть опыт. Матч сначала хотели перенести из-за болезни Таля, но Ботвинник настоял и добился своего… Впрочем, победа Ботвинника не заслонила триумфы Таля.
Тогда многим болельщикам казалось, что это ненадолго, что рижский гроссмейстер еще вернет себе чемпионские лавры. Так казалось, а вышло – что он навсегда остался экс-чемпионом. И носил корону совсем недолго. Но, как сказал в те дни один мудрый человек, титул «Михаил Таль» повыше титула чемпиона мира. Он остался не просто украшением шахматного мира, а самой притягательной его звездой. Трудно было не болеть за Таля – непредсказуемого художника, философа, творца за шахматной доской.
«Со мной все ясно»
Он продолжал создавать чудо-партии, до пятидесятилетнего возраста почти не вылетал из первой десятки гроссмейстеров. В 1966-м добрался до финала турнира претендентов. Блестяще выступал на разных турнирах в 1978-м. Наконец, в 1988-м выиграл первый чемпионат мира по «молниеносным шахматам». Тогда в Канаде собрались для игры в «блиц» все сильнейшие шахматисты – начиная с Карпова и Каспарова, которые считались непобедимыми. А выиграл Таль!
Можно долго перечислять афоризмы, шутки, парадоксы Таля. Евгений Гик – журналист, замечательный знаток шахмат (совсем недавно он ушел из жизни) – опубликовал немало бесед с чемпионом. Однажды они говорили о музыке, сравнивали выдающихся шахматистов с великими композиторами. «Ботвинник напоминал ему Баха: бездонная глубина, цельность, ни одной лишней ноты; Смыслов – Чайковского: мелодичность, напевность, неожиданные кульминации и всплески; Петросян – Листа: абсолютная виртуозность.
– Но между Ботвинником и Петросяном был еще один шахматный король – Михаил Таль, – напомнил я ему.
– Со мной все ясно, – ответил Таль. – Перед вами король оперетты Имре Кальман».
При всем уважении к австро-венгерской оперетте и к «Королеве чардаша», Таль снова поскромничал… В истории шахмат он занимает куда более высокое место. Истинный классик. Но Кальмана он любил за налет легкомысленности, самоиронии. Для него подлинное самовыражение было немыслимо без самоиронии, без грациозности. Это не только кальмановский, но и пушкинский характер. Творческие вечера Таля в лучших московских залах неповторимы. Это были встречи с художником, с блистательным парадоксалистом, который сверкал юмором и излучал редкостную теплоту, всегда посмеивался над собой. В каждой фразе тратил себя – для аудитории, для собеседников. Беречься он не умел.
«Сильному везет, а очень сильному – очень везет», – говаривал Таль. Так было на турнирах, в творчестве, в любви. Но со здоровьем чемпиону не повезло. Тяжелая болезнь и смерть в 55 лет. Мало кого так искренне оплакивали незнакомые люди. Фамилия Таль давно стала позывным для тех, кто ценит в жизни эксцентрику, талант и доброту.
ПОМНИМ
НЕ ЧОКАЯСЬ
«Шахматный Паганини», «демон», «вихрь из Советского Союза», «пират шахматной доски», «волшебник из Риги», «великий актер шахматной сцены»… Из двух десятков подобных эпитетов, полученных восьмым чемпионом мира по шахматам Михаилом Талем от своих восторженных поклонников и журналистов, «ферзь всяческая» (фигура с неограниченными возможностями, имеющая в запасе ход конем, как утверждает толковый словарь Даля) показался мне самым оригинальным и наиболее точно характеризующим многогранную личность Таля.
Ему было дозволено все. По Достоевскому, это большой грех, но только не для Таля. «Миша, ты же понимаешь, что так не бывает», - говорили ему друзья в ответ на его очередную жертву в пространстве из черно-белых клеток. «Я знаю, но мне так хочется!..» «Есть у меня одна склонность, слабость, называйте, как хотите: люблю парадоксальные решения, - признался сам Таль в интервью «Советскому спорту» в июне 1987 года. - Чтобы катет был длиннее гипотенузы, а дважды два равнялось пяти».
28 июня 1992 года в три часа пополудни в 15-й городской больнице Москвы на 56-м году жизни умер великий шахматист столетия, «Моцарт шахматного искусства», восьмой чемпион мира Михаил Таль. Казалось, любимые шахматы всегда спасут этого человека, пережившего за свою жизнь 12 сложнейших операций, от ухода туда, где настоящее, прошлое и будущее сливаются в одну реку. Но на этот раз чуда не произошло. «Профузное кровотечение. Варикоз вен пищевода» - с таким медицинским диагнозом не живут даже волшебники… КАВАЛЕРИЙСКИЙ НАСКОК С ГИПНОЗОМ
Появление Михаила Таля в больших шахматах, пришедшееся на конец 50-х – начало 60-х годов, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Доселе мало кому известный «гусар из Риги» сумел лихим кавалерийским наскоком сокрушить всех признанных шахматных авторитетов и в 23 года стать самым молодым чемпионом мира, что называется, с первого захода и на одном дыхании. Это было настолько неправдоподобно, что многие всерьез заговорили о гипнотических способностях Таля и космическом происхождении его комбинаций с фантастическими жертвами фигур, как будто оживающих под рукой гениального «полководца». А почти мистическая история рождения Таля, непонятно каким образом ставшая известной всем, родила еще одну «разгадку» его феноменальных побед…
«ШТУЧНЫЕ ЛЮДИ» - «ШТУЧНЫЕ» ОТНОШЕНИЯ
Первая жена восьмого чемпиона мира драматическая актриса и эстрадная певица Салли (Суламифь) Ландау в своей книге «Элегия Михаила Таля» утверждает, что с первого же появления в доме Талей поняла: «Здесь живут «штучные люди», отношения между которыми не укладываются в рамки социалистического общежития». Думаю, что факт действительно «штучных семейных отношений», исповедуемых в доме Талей, вряд ли станут оспаривать и приверженцы «капиталистического общежития», поскольку зачатие Миши, с точки зрения христианских канонов, было порочным. У него было два отца: кровный – Роберт и муж его мамы Иды Григорьевны, отец старшего брата Якова - известный в Риге врач Нехемия Таль. И это был не банальный любовный треугольник с тайными свиданиями и сценами ревности, а, наверное, единственный в их понимании выход из ситуации, определенной вирусной инфекцией, приведшей Нехемию к неизлечимой импотенции. Миша знал, что своим появлением на свет обязан жившему в их доме Роберту, тем не менее своим отцом всегда считал Нехемию, которого любил безгранично. И для Роберта Миша был сыном доктора Таля.
За два месяца до рождения Михаила Нехемьевича сказочная мышка-норушка, обитавшая на Рижском взморье, едва не разбила хвостиком золотое яичко, из которого должен был появиться шахматный гений. А если серьезно, сама Ида Григорьевна рассказывала об огромной крысе, которая напугала ее так, что она, будучи на седьмом месяце беременности, потеряла от страха сознание. Опасения врачей о необратимых последствиях шока, слава богу, не оправдались: роды прошли благополучно. Но когда маме впервые принесли новорожденного, она снова, как тогда на Рижском взморье, от ужаса лишилась чувств, увидев скрюченную трехпалую ручку сына…
ЧЕРНО-БЕЛЫЙ ДИАГНОЗ
В полугодовалом возрасте Миша, согласно еще одному семейному преданию, едва не умер, подхватив сложнейшую форму менингита с непрекращающимися судорогами и температурой за 40. Вспоминая об этом, Салли Ландау пишет: «Врач сказал, что надежды почти нет, но при благоприятном исходе после таких заболеваний вырастают великие люди». Памятуя о том, что лучшим врачом Риги был, как утверждают знающие люди, Нехемия Таль, хочется спросить: уж не он ли был автором того черно-белого, как шахматная доска, диагноза? Но как бы там ни было, самое главное – Миша выжил и действительно стал сначала вундеркиндом, а потом гением. В три года он научился читать, в пять – перемножать в уме трехзначные числа и пересказывать наизусть страницы прочитанных книг. В семь лет слово в слово повторял лекции отца на медицинские темы, в двадцать семь мог без видимых усилий вспомнить полтора десятка ходов, встретившихся в какой-нибудь партии чемпионата страны 1939 года. В тридцать семь свободно комментировал шахматные партии на семи европейских языках…
Рассказывает журналист Ярослав Голованов:
Сидели однажды с Мишей в компании, выпивали. Мне попался в руки какой-то математический задачник, и я стал его вслух читать, смеялись над бассейнами, в которые втекает и вытекает вода. Прошло больше часа. Таль вдруг ни с того ни с сего говорит:
Что «24»?
В задачке, которую ты читал, ответ 24 тонны! Проверь.
Я проверил. Точно! Но задачку я читал более часа назад, и все это время Таль принимал активное участие в застолье, балагурил, я не видел, чтобы он хоть на минутку переключался на эту задачку.
ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ИГРА…
Сама по себе попытка человека обыкновенного вторгнуться на территорию гения и тем более вместить ярчайшую жизнь Таля в две газетные страницы выглядит кощунственной. Прекрасно отдаю себе в этом отчет, но, как говорится, не я первый и, уверен, не последний.
С шахматами Миша Таль познакомился в семилетнем возрасте и с тех пор больше с ними не расставался, считая их своим миром, в котором он, по собственным словам, жил полной жизнью и выражал себя до конца. «Шахматам был необходим Таль, и он явился, огромный и яркий художник» - скажет через много лет еще один гений шахмат, двенадцатый чемпион мира Анатолий Карпов, которому, кстати, Михаил Нехемьевич помогал готовиться к матчам с Виктором Корчным и Робертом Фишером.
В 1953 году 17-летний студент второго (!) курса филологического факультета Рижского университета Таль (он окончил школу в 15 лет) стал чемпионом Латвии, в 21 – сильнейшим шахматистом Советского Союза. Фурор в шахматном мире произвел даже не итоговый результат 24-го чемпионата страны, а стиль игры его победителя, отличавшийся необычайным комбинационным блеском, полным искрометной фантазии, риска и романтики. Это был вызов тогдашним корифеям шахмат - Михаилу Ботвиннику и Василию Смыслову, исповедовавшим тягучую позиционную игру.
Победа на чемпионате СССР 1957 года стала для Таля той, образно говоря, взлетной полосой, с которой начался его стремительный полет на вершину мирового шахматного олимпа. В течение двух последующих лет «гусар из Риги» не проиграл практически ни одного турнира. Беспроигрышная марафонская серия из 28 туров, завершившаяся триумфом на турнире претендентов в Югославии, дала Талю право оспаривать титул чемпиона мира в матче с тогдашним владельцем короны Михаилом Ботвинником. И он воспользовался шансом, сыграв с моцартовской легкостью: впрочем, счет 12,5: 8,5 в его пользу говорит сам за себя.
Рассказывает журналист Лев Харитон:
Я хорошо помню тот матч, игравшийся в Москве в Театре имени Пушкина. Сотни любителей шахмат, не сумевшие попасть в зрительный зал, по огромной демонстрационной доске, установленной на Тверском бульваре, наблюдали за ходом матча. Никогда не забуду знаменитую шестую партию. Игравший черными Таль сразу же после выхода из дебюта пожертвовал, что называется, на ровном месте коня. Это был вызов Ботвиннику, всем последователям холодного расчета, пытавшимся загнать шахматы в прокрустово ложе безликих алгоритмов. Как ни в чем не бывало Таль прохаживался по сцене, а прославленный чемпион, побеждавший Ласкера, Капабланку и Алехина, столкнувшись с сюрпризом, тщетно пытался найти решение в своей «фирменной» позиции. Стрелка на часах Ботвинника неумолимо двигалась вперед, но он так и не находил ответа.
Что творилось в зале! Зрители вслух обсуждали позицию, раздавались крики «браво!». Наконец Ботвинник потребовал перенести шахматный столик за кулисы. Оба гроссмейстера покинули сцену, и зрители получили возможность шуметь в полную силу – как на боксерском поединке. Таль выиграл эту партию, и, несмотря на отчаянное сопротивление Ботвинника, шахматная корона перешла к рижанину, ставшему в то время самым молодым чемпионом мира.
«Претендент играл очень хитро. Он стремился, чтобы фигуры носились по всей доске. В этом случае все время приходилось считать варианты, а Таль в те годы делал это лучше всех…» - так спустя несколько лет объяснил свое неожиданное поражение сам Михаил Моисеевич.
«ВОЛГА» НА ВЫТЯНУТЫХ РУКАХ
Встреча восьмого чемпиона мира с его бесчисленными поклонниками на Рижском железнодорожном вокзале не поддается, по словам очевидцев, никакому описанию. Ее надо было видеть, а кадры кинохроники, на которых восторженная толпа несла на вытянутых руках автомобиль «Волга» с сидевшим в нем Талем, обошли весь мир. Это была вершина карьеры 23-летнего шахматиста, ставшего, кстати, в том же 60-м году отцом: 12 октября у них с Салли родился сын Гера. Казалось, Фортуна улыбалась Михаилу всей своей лучезарной улыбкой, и будущее виделось широкой открытой дорогой с ликующими на обочинах поклонниками, готовыми ради своего кумира на все. Но жизнь, говорят, сюжетна, а сюжеты, как известно, тяготеют ко всякого рода неожиданностям: дальнейшие события сложились так, что звезде по имени Таль, увы, пришлось опуститься на грешную землю…
КУЗНЕЦ СВОЕГО НЕСЧАСТЬЯ
Работавший в свое время в «Советском спорте» шахматный обозреватель Анатолий Мацукевич рассказывал мне, что часто навещавший Москву Таль обычно останавливался в гостинице «Спорт», по возможности в номере 1313. В ответ на недоумевающие вопросы отшучивался: «Мы сами кузнецы своего несчастья». Безусловно, Михаил Нехемьевич сам инициировал многие проблемы, возникшие в его жизни. В частности, так называемый спортивный режим был для него понятием весьма условным. Даже близких людей поражала неуемность Таля, человека отнюдь не богатырского сложения, в принятии спиртных напитков, в которых он, видимо, искал спасение.
Но справедливости ради надо сказать, что не все зависело от него самого. Трехпалая правая рука, так испугавшая в свое время Иду Григорьевну, выглядела не более чем природной меткой гения по сравнению с неизлечимой врожденной болезнью почек, мучившей его всю жизнь. «Я с первых наших встреч обратила внимание на то, что Миша пригоршнями поглощает какие-то лекарства. Вдруг побледнеет, сморщится – и горсть капсул в рот», - вспоминает Салли Ландау. По ее словам, едва ли не на следующий день после победы над Ботвинником у мужа начались дикие боли…
Сын Михаила Нехемьевича Герман (известный нынче врач, эмигрировавший в 90-м году в Израиль) до сих пор убежден, что матч-реванш Ботвиннику проиграл не отец, а его больная почка. Когда в конце концов было принято решение о ее удалении и Таль попал на операционный стол в одной из тбилисских больниц, опытнейшие врачи были поражены: почему этот человек до сих пор жив? «То, что они увидели, никак не могло называться почкой. Это было сплошное расплавленное некротическое месиво…» - рассказывает Герман Михайлович.
Однако сам Михаил Таль совершенно не выносил разговоров о своем здоровье и не раз обращался к коллегам-журналистам с просьбой не искать в нем причин своего поражения в матче-реванше. «Все разговоры о том, что к нему я готовился меньше, абсолютно несостоятельны. Я готовился очень серьезно, - заявил он в уже упомянутом выше интервью «Советскому спорту». – Тем не менее без ложного кокетства должен сказать, что меня абсолютно не интересовал арифметический итог матча: сохраню корону или нет. Во главе угла стояла Игра. Мне безумно интересно было играть с Ботвинником, болельщиком которого стал еще мальчишкой в 1945 году. Я был уже достаточно грамотным шахматистом, чтобы сознавать: Михаил Моисеевич понимает шахматы так, как никто. На голову выше меня. И только в «закрутке» мои шансы были лучше. Во время обоих матчей меня не покидало чувство, которое испытывает студент-второкурсник на экзамене перед профессором. Ни до, ни после матча такого со мной не бывало…»
О том, что Михаил Нехемьевич не лукавил, свидетельствует тот факт, что, будучи в 1961 году чемпионом мира, он не стал ссылаться на болезнь и настаивать на переносе матча, более того, согласился играть в Москве, на «поле претендента»…
БЛИЦ С БОЛЬЮ
Потом в его жизни было еще много громких побед на самых престижных турнирах, сотни ярчайших партий, достойных учебных пособий по шахматному искусству. В составе сборной СССР Таль становился победителем Всемирных олимпиад, в 52 года выиграл титул первого чемпиона мира по блицу, но вторично добраться до вершины олимпа так и не сумел. Тем не менее мечта оставалась жить в нем даже после того, как он, видимо, под влиянием болезней и не заладившейся семейной жизни, серьезно пристрастился к алкоголю. Более того, кое-кто и по сей день уверен, что Таль в эти годы не гнушался и наркотиков. Но это неправда: да, было привыкание к морфию в послеоперационный период, но было и мучительное отвыкание от него в изнурительной борьбе с нетерпимой, разрушающей болью. И пристрастие к коньяку вкупе с почти круглосуточным курением любимого «Кента» как раз было альтернативой морфию.
«ПОБОЧНЫЕ ВАРИАНТЫ»
Где-то прочитал, что жизнь Таля была вечной погоней за двумя дамами - славой и юбкой. Что касается славы, думаю, вряд ли, поскольку Михаил Нехемьевич самозабвенно любил шахматы, а не себя в шахматах. А вот насчет женского пола, судя по всему, чистая правда. И это было удивительно, поскольку, по словам красавицы Салли, она «в жизни не встречала другого такого человека, которому бы столь безразлична была собственная внешность. Приходилось даже отлавливать его для процедуры стрижки ногтей, насильно загонять в ванную».
«Однажды, - продолжает Салли, - Михаил признался, что у него весь день болят ноги. Я взглянула и расхохоталась: он был обут в два разных ботинка, и оба – с правой ноги…»
Тем не менее женщины Таля обожали, а уж когда он, как утверждает Салли, открывал рот, они «просто обезумевали». Его многочисленные романы, которые сам Таль называл «побочными вариантами, неожиданно возникшими в партии», привели в конце концов к распаду семьи – с Салли они расстались.
Потом в разные годы рядом с Талем были солистка ансамбля «Березка» Мира Кольцова, пианистка Белла Давидович, киноактриса, звезда советского кино Лариса Соболевская… Был даже брачный союз с юной грузинской поэтессой, очень недолгий, даже несмотря на то что его благословил тогдашний первый секретарь ЦК Компартии Грузии Мжаванадзе.
И только после встречи со скромной машинисткой Ангелиной (Гелей), случившейся в один прекрасный день в рижском шахматном клубе, Таль нашел «вариант», который искал. Эта женщина (намного, кстати, моложе его), ставшая матерью его дочери Жанны и третьей женой, осталась с ним до конца его дней.
ИЗ ДОСЬЕ ГАЗЕТЫ «СОВЕТСКИЙ СПОРТ»
Таль Михаил Нехемьевич. Выдающийся советский шахматист. Родился 9 ноября 1936 года в Риге. Заслуженный мастер спорта (1960). Международный гроссмейстер (1957). «Даугава» (Рига). Восьмой чемпион мира (1960–1961). Восьмикратный победитель Всемирных шахматных олимпиад в составе сборной СССР (1958, 1960, 1962, 1966, 1972, 1974, 1980,1982), занимал, как правило, первые места на своей доске. Трижды показывал на олимпиадах абсолютно лучший результат, в частности в 1958 году набрал 13,5 очка из 15 возможных. Дважды (1970, 1984) участвовал в матчах сборных СССР и остального мира. Шестикратный чемпион Европы (1957, 1961, 1970, 1973, 1977, 1980). В течение почти четверти века (1962–1985) оставался в числе претендентов на шахматную корону. Четырехкратный чемпион СССР (1957,1958, 1967, 1972). Победитель около 40 крупных международных турниров. Трехкратный чемпион мира среди студентов в командном зачете. Победитель первого неофициального чемпионата мира по молниеносной игре (1988). Главный редактор журнала «Шахс» (1960 - 1970). Награжден орденами Дружбы народов (1961) и «Знак Почета» (1960).
ДОСЛОВНО
Гарри КАСПАРОВ, 13-й чемпион мира:
– Несмотря на суперкороткое пребывание на шахматном троне (тоже рекорд), Таль был одной из самых ярких звезд на шахматном небосклоне. Комбинации, жертвы, неисчерпаемый оптимизм - все это было отражением советского общества, облегченно вздохнувшего после ежовых рукавиц сталинизма.
Лев ХАРИТОН, журналист:
– Конечно, язык литературы или кино доступнее языка шахмат, но рискну выразить мысль, что в немых передвижениях пешек и фигур рижского «волшебника» чувствовался бунтарский дух, то стремление глотнуть хоть немного духовного кислорода, которое было характерно для начала 60-х годов. Симптоматично, что как только клапаны с чистым воздухом закрылись, на смену Талю пришли другие - и от шахмат повеяло машинной механикой.
ПОСТСКРИПТУМ
В начале 70-х годов, перед тем как Талю в Тбилиси удалили почку (в то время успех такой операции составлял 30 процентов), журнал «Шахматы в СССР» на всякий случай подготовил некролог. Когда все обошлось и Таль приехал в Москву, кто-то из редакции по простоте душевной показал ему этот текст.
– Я единственный человек, который читал свой некролог при жизни, – горько шутил потом по этому поводу Михаил Нехемьевич. – Кое-что там, кстати, пропустили, и я успел отредактировать…
Таль Михаил Нехемьевич (1936-1992) - русский спортсмен, шахматист, 8-й чемпион мира по шахматам, международный гроссмейстер (1957), заслуженный мастер спорта (1960). Чемпион мира (I960- 61), шестикратный чемпион СССР (1957-78), журналист.
Рос гениальным ребенком. Уже в семь лет умножал трехзначные цифры и был способен слово в слово повторить лекцию отца - известного в Риге врача. Обучение начал с третьего класса. В 15 лет получил аттестат зрелости и поступил на филологический факультет Рижского университета.
В шахматы Михаил начал играл с десяти лет. В 17-летнем возрасте стал чемпионом Латвии, а в 21 год победил на чемпионате СССР (1957). Для его игры были характерны быстрота мышления, точность расчетов вариантов, головоломные комбинации с каскадом жертв. В 1958 г. уверенно лидировал на межзональном турнире в Портороже (Югославия) и получил право на участие в мировом первенстве. Особенно успешно провел партии в Югославии, где еще при жизни спортсмена его именем назвали несколько шахматных клубов. В 1959 г. победил на турнире претендентов, который проходил в трех городах - Бледе, Загребе, Белграде. Таль набрал 20 очков из 28 возможных и опередил в финале своего соперника - П. П. Кереса - на полтора очка.
В 1960 г. в Москве провел матч на первенство мира с М. Ботвинником, выиграл его с результатом 12,5: 8,5. и стал восьмым в истории и самым молодым чемпионом мира. Через год (1961) состоялся матч-реванш между Ботвинником и Талем. К поединку последний оказался не готов психологически и проиграл его со счетом 8: 13.
В 1961 г. завоевал победу на крупном международном турнире в Бледе. В течение почти четверти века (1962-85) шахматист оставался в числе претендентов на мировое первенство. Свою спортивную карьеру успешно совмещал с журналистской деятельностью. Снялся в научно-популярном фильме "Семь шагов за горизонт" (1969), в котором рассказывалось о его сеансе одновременной игры вслепую на 10 досках с шахматистами - перворазрядниками.
Таль был победителем около 40 международных турниров, 8 раз в составе сборной СССР стал лидером Всемирных шахматных Олимпиад (1958-1982). В 1988 г. выиграл первый неофициальный чемпионат мира по блицу (каждому шахматисту давалось по 5 минут на завершение партии), обыграв чемпиона мира Г. Каспарова и экс-чемпиона мира А. Карпова.
Являлся главным редактором журнала "Шахе" в Риге с 1960 по 1970 г. В последние годы жизни спортсмен тяжело болел, но это не сказывалось на качестве его игры, которая стала еще более профессиональной. За достижения в области шахмат Таль был награжден орденами "Знак почета" (1960) и Дружбы народов (1981).
Краткий биографический словарь
"Таль Михаил" и другие статьи из раздела
Михаил Нехемьевич Таль (латыш. Mihails Tāls). Родился 9 ноября 1936 года в Риге - умер 28 июня 1992 года в Москве. Советский и латвийский шахматист, гроссмейстер (1957), 8-й чемпион мира по шахматам (1960-1961).
Заслуженный мастер спорта СССР (1960), шестикратный чемпион СССР (1957, 1958, 1967, 1972, 1974, 1978), чемпион Латвии (1953, 1965), восьмикратный победитель шахматных олимпиад в составе команды СССР, шестикратный чемпион Европы и трёхкратный чемпион мира среди студентов в командном зачёте, победитель межзональных турниров (1958, 1964, 1979), турнира претендентов (1959), участник двух матчей на первенство мира и семи матчей претендентов, победитель 44-х международных турниров, журналист, главный редактор журнала «Шахматы» (1960-1970).
Михаил Таль родился в Риге в семье Нехемия и Иды Таль, которые приходились друг другу двоюродными братом и сестрой. Согласно ряду биографов Таля, настоящим отцом Михаила, о чём знал и он, и круг знакомых, был друг семьи Роберт. В то же время вдова Таля Ангелина и дочь Жанна опровергали это. В возрасте полугода он очень тяжело переболел менингитом. Таль научился читать в три года и обладал способностями к математике (уже в пять лет перемножал в уме трёхзначные числа). В 1941 году семья Таля была эвакуирована в село Юрла (сейчас - Коми-Пермяцкий округ Пермского края). В Юрле они прожили до 1945 года. Когда ему было семь лет (по другим данным - десять), отец научил его играть в шахматы.
Таль учился в Рижской средней школе № 22 и одновременно посещал шахматный кружок рижского Дворца пионеров, где его тренером был кандидат в мастера Янис Крузкопс. В 13 лет - участник юношеской сборной команды Латвийской ССР; в 17 - чемпион республики. На командном чемпионате СССР (1953) разделил 1-2-е место на 2-й доске и получил право на матч за звание мастера спорта СССР, который выиграл (1954) у многократного чемпиона Белоруссии В. Сайгина. В 1955 занял 1-е место в полуфинале 23-го чемпионата СССР и дебютировал (1956) во всесоюзном первенстве: 5-7-е место.
Осенью 1956 года Таль разделил 5-6 места в полуфинале всесоюзного первенства, и в следующем году снова принял участие в финальном турнире (24-м чемпионате СССР). На старте Таль одержал несколько побед, в том числе над участником матча на первенство мира Бронштейном. В середине турнира он проиграл две партии и немного отстал, но на финише в личной партии победил одного из лидеров, Кереса и возглавил таблицу вместе с Бронштейном и Толушем. В последнем туре Таль и Толуш играли между собой и Таль выиграл, проведя эффектную атаку. Поскольку Бронштейн сыграл последнюю партию вничью, Таль стал чемпионом страны. За этот успех ему было присвоено звание гроссмейстера. Игру Таля отличали агрессивный стиль и готовность идти на риск, что привлекало болельщиков.
Последующие выступления Таля - первенство мира среди студентов (1957) и чемпионат Европы (1957) - также прошли успешно. 25-й чемпионат страны (1958) вновь завершился победой Таля. На межзональном турнире в Портороже Талю было необходимо не только попасть в шестёрку, но и занять не ниже второго места среди советских гроссмейстеров, поскольку по решению ФИДЕ в турнире претендентов не могло участвовать больше четырёх шахматистов от одной страны, а Керес и Смыслов это право уже обеспечили. Таль занял первое место с 13½ очками из 20, проиграв только Матановичу и опередив на пол-очка Глигорича и на очко Бенко и Петросяна. В том же турнире шестое место занял пятнадцатилетний . Право бороться за звание чемпиона мира Таль подтвердил на 13-й олимпиаде в Мюнхене, показав абсолютно лучший результат: 13½ очков из 15 (1958), 26 чемпионате СССР в 1959 (2-3-е место) и на международном турнире в Цюрихе - 1-е место, 1959. В турнире претендентов (Блед - Загреб - Белград (Югославия), 1959) Таль одержал победу (20 из 28, Таль выиграл микроматчи у Смыслова, Глигорича, Фишера, Ф. Олафссона и Бенко, сыграл вничью с Петросяном и проиграл микроматч только Паулю Кересу) и завоевал право на матч с чемпионом мира.
Матч за звание чемпиона мира на большинство из двадцати четырёх партий стартовал 15 марта 1960 года в театре имени Пушкина в Москве. До этого матча Таль и ни разу не играли друг с другом. Таль выиграл первую же партию, затем последовали несколько ничьих. Шестую и седьмую партию также выиграл Таль, причём шестую - благодаря некорректной жертве коня за пешку. В следующих двух партиях победу одержал Ботвинник. Важной стала одиннадцатая партия, которую Таль выиграл в классической манере, постепенно наращивая позиционное преимущество и затем сильно проведя эндшпиль. Затем последовала серия ничьих, наконец в семнадцатой партии Таль пошёл на обострение и в цейтноте Ботвинник просмотрел тактический удар. Преимущество Таля снова выросло до трёх очков и он довёл матч до победы. После ничьей в двадцать первой партии 7 мая матч закончился досрочно со счётом 12½:8½ (6:2 по победам).
Таль стал самым молодым чемпионом мира (только в 1985 году его рекорд превзошёл Каспаров). Нового чемпиона в Риге встретили толпы людей. Успех Таля объясняли тем, что он навязывал Ботвиннику неудобные для него позиции, вынуждая сходить с проложенных рельс. Ради усложнения игры Таль шёл на материальные жертвы или на ухудшение позиции, но за доской это неоднократно срабатывало, Ботвинник выбирал неоптимальные продолжения, чем Таль пользовался.
В качестве чемпиона Таль выступил на 14-й олимпиаде в Лейпциге (1960) и победил на международном турнире в Стокгольме (1961). В матче-реванше Таль уступил отлично игравшему Ботвиннику (проиграл 10 партий, выиграл лишь 5).
В течение 1961 года Таль выиграл очень сильный турнир в Бледе (14½ из 19; Фишер, которому Таль проиграл единственную партию, отстал на очко, Керес, Петросян и Глигорич - на два) и разделил с Васюковым 4-5 места в очередном чемпионате СССР. Как экс-чемпион Таль был допущен в турнир претендентов в Кюрасао, но болезнь не позволила ему составить конкуренцию. За два месяца до турнира Таль перенёс операцию на почках, а после трёх кругов, когда Таль имел три победы при восьми ничьих и десяти поражениях, он выбыл из турнира. В 1962 году Таль был включён вторым запасным в советскую команду на олимпиаде в Варне и занял первое место на своей доске (+7 -0 =6), а также разделил 2-3 места в чемпионате СССР (выиграл Корчной). В следующем году Таль выиграл мемориал Асталоша в венгерском Мишкольце и комментировал матч между Петросяном и Ботвинником.
В начале нового претендентского цикла (1964-1966) Таль разделил 1-4 места со Смысловым, Спасским и Ларсеном в межзональном турнире, что позволило ему выйти в матчи претендентов (эта система сменила турниры претендентов). Таль досрочно обыграл Портиша (5½:2½) и с большим трудом - Ларсена (5½:4½, в решающей партии Таль в дебюте пожертвовал фигуру и Ларсен не нашёл правильной защиты). В финальном матче против Спасского Таль проиграл 4:7.
Шахматами Таль «заразился» в семь лет и с того времени не представлял себе дня без шахматной доски. Шахматы для него стали праздником, и сила духа этого физически слабого с постоянными болезнями мужа побеждала скорби. Шахматные поединки Таля проходили с приключениями, впрочем, как и его семейная жизнь. При всех своих недостатках и болячках всегда был любимцем женщин. Официально имел три женщины, но в браке не был однолюбом. Со своей первой женой - эстрадной певицей Салли - он мирно прожил 12 лет, она родила ему сына Геру (Германа), но разошлись они достаточно быстро, когда увидели, что оба не умеют или не могут соблюдать брачной верности. В 60-е годы Таль имел пылкий роман с известной актрисой Ларисой Соболевской, которая была на семь лет старше. Она была известна по ролям в фильмах «Большая семья», «Олеко Дундич», «Возвращение Будулая» и другие. Уже значительно позже стало известно, что красивая актриса Лариса Кронберг (Соболевская) была агентом КГБ, которая соблазнила французского посла в Москве Мориса Дежана, через которого несколько лет велась нужна работа влияния на французскую политику. Дежан был близким приятелем президента Франции Шарля де Голля. Конечно, Таль этого не знал, был захвачен популярностью своей дамы, которая дружила с московским кинобомондом - Нонной Мордюковой, Аллой Ларионовой и Николаем Рыбниковым, который обожал Михаила и все уговаривал того сыграть с ним партию. Коллеги-гроссмейстеры, которые выезжали с Талем за границу на международные турниры, рассказывали, что он имел при себе огромный список вещей, которые заказывала жена Лариса. А сам ходил в старом пиджаке и рваных ботинках… Когда ему не хватало денег, звонил в Ригу и просил Роберта выслать нужную сумму. Роберт, который был «шишкой» в торговле Латвии, не отказывал биологическому сыну. А потому все чаще нужны были деньги на лекарства, ведь почечные боли становились настолько сильным, что Таль практически стал наркоманом.
Когда Соболевской надоело заботиться и лечить своего мужчину, они в начале 70-х развелись. Мама же, зная, что Михаилу нужна женщина, засватала его с грузинской княжной, к которой он переехал в Тбилиси. Но умеренная семейная жизнь не удавалась этому романтику, и он убежал к маме. А там, неожиданно, запал на Гелю, которая работала в Рижском шахматном клубе. Она и стала его следующей женой. Ангелина посвятила себя семейным обязанностям, она сопровождала мужа на все соревнования, заботилась о нем как о ребенке, родила ему дочь Жанну. Все трое были во Львове в июне 1981 года на международном турнире, в котором Михаил Таль и победил.
Некоторое время Ангелине удавалось держать непредсказуемого мужа «в руках». Но экс-чемпион мира не мог усидеть в четырех стенах семейного уюта и спать в одной постели. Что делать, Таль не был создан для семейной жизни!
В конце концов, Ангелина вместе с Жанной уехали в Германию, где дочь получила музыкальное образование. Таль их не раз посещал, поддерживал семью материально.
В последние годы Михаил Таль получил счастливые минуты, когда им стала заниматься молодая женщина из Ленинграда Марина. Последние трагические месяцы 1992 года она вела себя чрезвычайно преданно, берегла и спасала больного Таля и взяла на себя обязанности быть рядом с ним. После смерти любимого человека она вышла замуж, родила сына, которого назвала Михаилом, и сразу разошлась с мужем. Тот ей больше не был нужен, ведь теперь она имела своего Михасика, в котором и сосредоточилась ее жизнь.
Михаил Таль умер 28 июня в московской больнице, и при нем в эти последние минуты гения шахмат была Марина. Того же дня из Голландии прилетела Салли. В Риге, где его хоронили, у гроба встретились первая и третья женщины, которые его больше всего любили, - Салли и Ангелина.
Салли, которая была уже вдовой голландского ювелира, через шесть лет поставила на рижском кладбище своему первому мужу памятник и издала книгу воспоминаний - «Элегия Михаила Таля».
Михаил Нехемьевич Таль (9 ноября 1936, Рига - 28 июня 1992, Москва) - советский и латвийский шахматист, гроссмейстер (1957), восьмой чемпион мира по шахматам (1960–1961), восьмикратный победитель Всемирных шахматных олимпиад и шестикратный чемпион Европы в составе сборной СССР, первый чемпион мира по блицу (1988).