«Ежегодно около трех тысяч немцев возвращаются в Россию. Возвращение немцев на историческую родину
Возвращение домой - забавная штука: знакомые картины, звуки, запахи... единственное, что изменилось - ты сам.
Загадочная история Бенджамина Баттона (The Curious Case of Benjamin Button)
Программа «Поздние переселенцы в Германию » подразумевает получение гражданства данной страны этническими немцами, а также лицами немецкой национальности, покинувшими Родину в ходе Второй мировой войны или после нее. Существует закон ФРГ «Об изгнанных и беженцах», определяющий круг лиц, относящихся к поздним переселенцам. Данная группа людей имеет право на переселение в Германию и социальную поддержку со стороны европейского государства. «Поздним переселенцам» не нужно проходить процедуру натурализации и отказа от гражданства страны происхождения. Уже рождённые в Германии дети переселенцев так же получают двойное гражданство - страны происхождения и Германии.
Миграционное право является одным из основных направлений деятельности нашей адвокатской канцелярии. Среди прочих вопросов мы часто оказываем юридическую поддержку клиентам, возвращающимся на свою историческую Родину в Германию по программе «Поздние переселенцы». Как мы уже писали в наших статьях, существуют определённые требования и предпосылки, соблюдение которых необходимо для приобретения указанного статуса.
Во-первых, основным требованием является доказательство принадлежности к немецкой национальности (по 4-ому параграфу Федерального закона по делам перемещённых лиц и беженцев ( Bundesvertriebenengesetz или Gesetz ueber die Angelegenheiten der Vertriebenen und Fluechtlinge , сокр. BVFG ). Для этого необходимо, чтобы в одном из документов заявителя (к примеру, в его свидетельстве о рождении) была указана немецкая национальность. Отпрыскам этнических немцев необходимо предоставить документ, согласно которому один из его родителей или бабушек/дедушек были немцами.
Во-вторых, большое значение имеет так называемая приверженность к немецкому народу (Bekenntnis zum deutschen Volkstum ), что, согласно § 6 BVFG , подтверждается такими признаками, как язык, воспитание и культура. Требуется доказать наличие основных знаний немецкого языка, предоставить подтверждение владения языком в необходимом объеме, как минимум на уровне Goethe - Zertifikat B 1 (в соответствии с шестиуровневой шкалой «Общеевропейских компетенций владения иностранным языком»). Данный уровень подразумевает достаточно уверенное владение немецким языком, способность вести беседу на бытовые темы, писать несложные письма, понимать общую, без специальных терминов информацию.
Кроме того, обязательным также является отсутствие судимости за совершение тяжкого уголовного преступления – это условие вполне понятно и в пояснении вряд ли нуждается.
Наконец, для полноты картины заявитель должен быть немцем, проживающим в одной из республик бывшего СССР (за исключением Прибалтики), а также несоответствовать условиям 5-ого параграфа BVFG . Согласно 5-ому параграфу BVFG , заявитель не может получить статус «позднего переселенца», если в СССР он занимал привилегированное положение (например, был сотрудником милиции, КГБ, судебной системы (прокурором и судьей), дипломатом и т.д.) или у него был, хотя бы один близкий родственник на такой позиции.
Не бывает одинаковых рассветов, в жизни каждый миг - неповторим...Эта же крылатая фраза подходит к рассмотрению каждого из дел об иммиграции в Германию на постоянное место жительства. Помимо соблюдения вышеуказанных формальных требований нужно также быть готовым к субъективному подходу чиновника к каждому из комплектов документов. Тот комплект документов, который возможно не вызвал никаких вопросов у одного чиновника, может вызвать вопросы у другого. Поэтому в любых неоднозначных ситуациях лучше довериться профессионалам своего дела, разбирающимся во всех тонкостях немецкой бюрократической машины, и знающим инструменты, благодаря которым можно будет добиться положительного результата даже в сложных и нетривиальных случаях.
Один раз в нашу адвокатскую канцелярию обратился очень успешный молодой человек Олег, привыкший самостоятельно управлять всем, что происходит в его жизни и решать проблемы быстро и решительно. Суровый сибирский климат закалил его характер, и он, едва ли достигнув совершеннолетия, покинул родительский дом и переехал в Новосибирск, где и получил высшее образование, совмещая учёбу с работой. После окончания университета, Олег стал думать, что делать дальше. С одной стороны, в Новосибирске всё уже было отлично налажено – хорошо оплачиваемая работа, коллеги, с которыми они весело проводили свободное время, красивая девушка... Однако, после многочисленных поездок по Европе парень уже давно хотел перебраться за границу. Пообщавшись с двоюродной сестрой, Элизой, ещё в детстве переехавшей в Германию со своими родителями, он понял, как нужно действовать. Так как дедушка Олега по отцовской линии был этническим немцем, молодой человек знал, что у него есть все предпосылки, чтобы уехать в Германию по программе «Поздние переселенцы». Он самостоятельно за две недели собрал комплект необходимых документов (сертификат о знании языка на уровне B 1 у него уже был) и направил комплект в федеральное административное ведомство по делам переселенцев Германии (BVA ) на рассотрение. Олег в то время был полностью уверен в том, что проблем при рассмотрении его дела возникнуть не может. Он с лёгким сердцем уволился с работы и полетел во Францию на полугодичные курсы по повышению квалификации для инженеров, так как считал, что это поможет ему выиграть борьбу за «место под солнцем» на жестоком рынке труда в Германии. Более того, в процессе учёбы, подающий большие надежды молодой специалист устроился на стажировку в одну из местных инжиниринговых компаний, где настолько пришёлся по вкусу начальнику, что последний предложил ему остаться после учёбы ещё на несколько месяцев для работы на интересном проекте. Казалось бы, всё шло «как по маслу» и все дороги были открыты, пока как «гром среди ясного неба», на Олега свалился отказ BVA по его делу.
Как уже позже выяснилось, причиной отказа как раз-таки стала его затянувшаяся стажировка в Париже. По логике чиновника, рассматривавшего дело Олега, факт его устройства на работу во Франции говорил о том, что молодой человек больше не проживает на территории бывшего СССР, в местах компактного проживания немцев, и, следовательно, по формальным основаниям не может более претендовать на иммиграцию в Германию по программе «Поздние переселенцы». В порыве гнева Олег пробовал несколько раз самостоятельно дозвониться сотрудникам BVA и объяснить им «что к чему». Встретившись со стеной непонимания со стороны представителей, отлажено работающей системы, он уже было собрался подать на них в суд. К счастью, тут помог телефонный разговор с кузиной из Германии, посоветовавшей обратиться к нам, как сделали и другие её родственники при решении подобных проблем. Адвокат нашей канцелярии, специализирующийся на миграционных вопросах и по делам поздних переселенцев, по результатам рассмотрения дела пришёл к выводу о том, что временное проживание Олега во Франции было, к сожалению, далеко не единственной причиной, почему ему могли отказать при повторном рассмотрении дела. Оказалось, что в деле Олега также не хватало достаточных подтверждений принадлежности к немецкой национальности, кроме того сертификат о знании языка на уровне B 1 был выдан неаккредитованной организацией. К тому же, заявление, а также сопроводительное письмо содержали множество неточностей, которые могли бы также привести к формальному отказу в получении заветного положительного решения BVA . Первой реакцией Олега на наше заключение было «наехать на BVA » и добиться правды в суде. После продолжительного телефонного разговора с адвокатом, занимающимся делом Олега, молодой человек всё же немного умерил свой пыл и решил последовать нашим советам. В течение непродолжительного времени, под нашим чутким руководством, он с помощью родителей собрал комплект необходимых документов. Кроме того, получил от французского работодателя справку о том, что работал он во Франции всего несколько месяцев на срочном проекте, а основное место жительства и центр жизненных интересов остались у него в России. Мы помогли ему правильно переписать заявление, сопроводительные письма, сформировать и подать в BVA новый комплект документов. Наконец, по итогам рассмотрения нового комплекта документов, BVA вынес положительное решение, и Олегу оставалось только завершить все дела в России и начать готовиться к переезду на историческую Родину.
Мы рады, что смогли помочь Олегу, как и многим другим нашим клиентам, добиться успешного решения вопроса по его делу, хоть он изначально и собирался действовать другими методами. Как мы упоминали и раньше в данной статье, каждое дело об эммиграции индивидуально, универсальных решений нет. Наши адвокаты привыкли вникать в каждый нюанс для того, чтобы предложить вам путь решения, оптимальный в вашей ситуации, и довести дело до успешного финала.
Все права защищены. При копировании и републикации статьи ссылка на первоисточник обязательна.
А ДВОКАТСКАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ИНТЕРЕСЫ КЛИЕНТОВ НА ВСЕЙ ТЕРРИТОРИИ ГЕРМАНИИ
Aussiedlugsgebiet - Поздние переселенцы
До 9 тыс. русских немцев возвращаются из Германии в Россию ежегодно. Около трети из них едут в Сибирь — в Гальбштадт Алтайского края и в Азово Омской области. «Российская газета» побывала в Азово и написала, как рушатся ожидания людей сначала в Германии, а потом и в России.«Там машин с номерами ЕС больше, чем местных», «Азово жирует на германские деньги», «В Азово все говорят по-немецки» — три мифа гуляют по Сибири об омской деревне Азово. И хотя немецкую речь услышать там непросто, но вот факт — от 5 до 9 тысяч немцев в год уезжают из Германии в Россию. Из них до двух-трех тысяч в год едут в Гальбштадт Алтайского края и в Азово Омской области, где воссозданы немецкие автономные районы. Чтобы увидеть, как и зачем репатрианты возвращаются, спецкор «РГ» поехал в самый быстрорастущий немецкий район Сибири — Азовский немецкий национальный муниципальный район (АННМР).
«Что немцу „gut“…
Дом старосты села Привальное Юрия Беккера типично немецкий. Так строили его предки, основавшие село в ХIХ веке. Двор по-сибирски — с колодцем из белого кирпича. У колодца черный плуг.
— У знакомого купил, он его хотел на металлолом сдать. Я бы „до Германии“ тоже сдал. А вернулся — и не могу.
В немецком Ольденбурге с 2005 года он выдержал „вечность“ — неполных пять лет.
— Я уехал, потому что все уезжали, — уточняет. — Жена плакала, у нее там вся родня, и я сдался. Ну и как-никак историческая родина. Я старался там прижиться. Траву на гольф-полях косил, почту носил, камины топил. Но я не могу без земли. А в Германии нет деревенской жизни. И то, как они ее понимают, это — издевательство. Участок земли должен быть стандартным — газон не выше обозначенной отметки, огурцы, лук и помидоры сажать можно только на четверти площади. Я высадил чуть больше — штраф. Хотел завести, как дома, кур — меня в полицию вызвали. Попробовал высадить на участке вишню, смородину, малину, со мной перестали соседи здороваться. Полицейский объяснил: „Ягоды и фрукты мы покупаем, в саду они растут для птиц“. Я думал, он шутит, а он выписывает штраф. За то, что я посадил слишком много плодовых и в своем саду собираю ягоды.
Мысль о том, что „надо делать ноги“ Беккера часто мучила, но доконала, когда увидел зареванную племянницу. Она, гордость семейного клана, готовилась в вуз. Педагоги хвалили ее за учебу: „Gut, gut“. Девушка получила аттестат, но выяснилось, что он не дает права поступления в университет. Она в слезы, учителя не понимают, в чем дело: бакалавр — тоже высшее образование, пусть двухгодичное и без права заниматься наукой.
— Там как: с колен чужака поднимут, но на ноги встать не дадут, — хмурится Беккер. — Вот и выходит, что немцу „gut“, русскому немцу — обхохочешься.
По возвращении Беккер не узнали родное Привальное. Клуб зарос бурьяном, тротуары почти исчезли как вид, на стадионе пустырь. Он, потомственный — после отца и деда — сельский староста, где с фермерами договорился, где на общественных началах расчистил стадион, скосил бурьян у клуба, теперь пытается вернуть селу тротуары.
Юрию Беккеру трудно объяснить, почему он вернулся. На четыре годовых зарплаты в Германии он смог купить дом и участок у своего брата в Привальном. А здесь его зарплаты в МЧС, даже за несколько десятилетий, не хватит на скромный домик. И здесь надо лепить новую жизнь.
„Кто-то все обрубает, как я, и возвращается, кто-то зависает между двумя странами. Кто-то хитро „рискует“ оформить пенсии в двух странах, хотя за это можно нарваться на штраф в 11 тысяч евро. Кто-то просто возвращается к детям, неохота в старости оказаться в доме для престарелых. У кого-то бизнес в двух странах… А я вот, хоть и немец, не выучил там немецкий“…
Хочу в Россию дояркой
Въезд в Азово будто граница Евросоюза с Сибирью. Коттеджи в баварском стиле, над ними, словно ратуша, комплекс жилых трехэтажек. Готика их башен и тронутая патиной зелень крыш, сбивают с толку: это Бавария или Сибирь? Улицы еще незаселенных коттеджей и инфраструктура городка — гимназия, больница, спорткомплекс, очистные сооружения — дар Германии российским немцам, создавшим автономный район в Азово. Но в разгар стройки, в 1995 году, началась массовая эмиграция российских немцев в Германию: почти 65-процентный немецкий район остался им лишь на 30 процентов. Мог и еще ужаться, но его немецкий облик спасли немцы- переселенцы из Казахстана и Киргизии. В основном они и живут в еврогороде.
— Обложка, — скептически щурится на блики от крыш „ратуши“ Ульяна Ильченко, — а я вот на нее купилась. Дом в Казахстане продала, долгов у братьев в Германии набрала. А живу — не похвалишься: крыша течет, стены пошли по швам… Недострой, он и на евро, недострой.
И возвращенцы из Германии на „баварские“ коттеджи реагируют с ухмылкой. Бюджетные вложения из ФРГ закончились к 2005 году. Бывший глава администрации АННМР Виктор Саберфельд, подозреваемый в махинациях земельными участками, ходит под уголовным преследованием. Цены на „немецкую“ недвижимость взлетели так, что жилье многим не по карману. Наконец, взаимные санкции между Россией и Германией заморозили очередной транш 2016 года на автономию — 66,3 миллиона рублей от России и 9,5 миллионов евро от ФРГ.
Но число „возвращенцев“ все равно растет. В 2015 году вернулись больше тысячи человек, в 2016-м — 611, около 50 человек приезжали на разведку. Сейчас в администрации района лежит 21 заявка на переселение из Германии.
А еще те, кто уехал, пишут письма.
— Выбирайте любое, — показывает на стопку конвертов заместитель главы АННМР Сергей Берников и внимательно следит за развернутым листом с надписью: „Лидия Шмидт, Баден-Вюртенберг“.
— Землячка, — комментирует, — из села Александровка.
У женщины типичная просьба: хочет обратно, но так как, уезжая, продала дом, просит муниципальное жилье — „хоть общежитие с туалетом на улице“. Дети ее встали на ноги, и хоть ей 62, уверяет, что крепкая и хочет работать дояркой. „Возьмете? Хочу домой, в Россию“.
— Они там, на своем „социале“ (муниципальное жилье и социальное пособие — „РГ“), — Берников резко соскакивает со стула, — не понимают, о чем просят. Нет СССР. Нет муниципального жилья и общежитий. И доярок почти нет. Капитализм и фермеры. А они не дают жилья. Его покупать надо. Да и конкуренция в селах за работу повыше, чем в Германии.
Поэтому Лидии Шмидт, скорее всего, дадут осторожный совет — для начала наведаться на разведку. Как Наталья Меркер и Катерина Бурхард. Они приехали из Баварии, а представляются: „Я из Караганды“, „А я из Актюбинска“. Об Азово узнали от родных, приехали на разведку, объехали почти все немецкие села. Азово им понравилось меньше всего.
— Держат нас за дураков, берите ипотеку, покупайте квартиры под 200 метров, — признается Наталья Меркер.
— У меня в Германии братья на 15-20 лет в ипотеки влезли. И рады бы в Россию уехать, да не могут. А тут ипотека еще и под 16 процентов против 4-6 в Баварии. Бывшая партноменклатура нахватала квадратных метров на продажу и хочет на нас навариться. Благодетели…
Поэтому Наталья и Катерина в двух селах присмотрели частные дома, с участками, сараями, рассчитывают подкопить денег и купить их. „Мы люди сельские, — говорит Меркер, — соскучились по просторам, коровам-курам…“. Но возвращаться бояться. " Все другое», — признается Бурхард. " Но и там все меняется, — вставляет Меркер.
Когда она была маленькой, боялась кино о Великой Отечественной войне, школьных сборов, линеек, уроков истории. «Как услышу слово «фашист», сразу холод по спине. Будто это я. А когда в Мюнхене увидела, как немцы выходят на демонстрации с плакатами «Мы любим вас, беженцы!», у меня опять холод по спине. Беженцы их терроризируют — взрывают, насилуют, а немки выходят на улицы с кричалками: «Мюнхен должен быть цветным!» Стоило другим немцам выйти с лозунгом «Нет исламизации Германии!», их обозвали «фашистами». И опять я — с «фашистами» заодно, потому что — русская. Мне не привыкать: здесь я была немкой, там — русская. Но своим детям будущего, в котором им предложат у себя на родине быть непонятно кем, не хочу…
— Мы бежим и от беженцев, — делится Катерина Бурхард, — и от тех, кто должен их судить за уголовные преступления, а судят нас за отсутствие «толерантности».
У Катерины сын ходит в пятый класс, и у нее два привода в полицию и угроза представителей ювенальной юстиции — «изъять сына из-за ненадлежащего поведения матери».
Мать чуть в обморок не упала, когда сын-четвероклассник вернулся с урока сексуального просвещения с пластилиновыми фигурками половых органов, сделанных по заданию учителей. Она — в школу. Там ее выслушали с выдержкой, граничащей с презрением, и показали школьную программу. И женщина теперь каждый год ходит на демонстрацию «Demo fuer alle» против ранних секс-занятий в школе. Ей стали оформлять приводы в полицию и угрожать отнять сына.
Но гражданка Бурхард тоже учится презирать выдержкой: не пускает сына на секс-уроки. Признается: больше всего рада тому, что «на всякий случай» родила сына в России и оформила ему российское гражданство. Правда, после того, как организаторов акции «Demo fuer alle» в Мюнстере начали судить, приуныла. Ее знакомые, католики из «Demo fuer alle», эмигрировали в Канаду и Москву. А она присмотрела в Сибири село Привальное.
Лето на родине
Когда приближается лето, Андрей Клипперт из баварского Людвигсбурга спрашивает сына и дочь: «Куда двинем: на море или…?" «К бабе Лене», — шумят дети. И семья через Польшу, Беларусь и пол-России на кроссовере BMW, вызывающе скромного цвета «мокрый асфальт», едет в Азово.
— Па-а, но мы же из Людвига не уедем? — спросила этим летом в пути 12-летняя дочь Элона.
— Зачем? — перекапывая родительский огород Азово, говорит он мне. — Такой медицины, как в Германии, да еще льготной, в России нет. Работу тут, кроме огорода, я не найду. В Людвиге же — до санкций — я на заводе собирал турбины для России. Потом сократили, но за счет компании прошел переподготовку и работаю на компьютерной линии распределения грузов и почты в большой транспортной компании. 2000 евро в месяц против 10-14 тысяч рублей за работу на почте в Омске, лечат от ностальгии в зародыше.
Хотя вопрос Элоны застал отца врасплох. Он догадался, что дочь слышала его телефонный разговор с ее дедом из Азово. Тот по просьбе сына присмотрел земельный участок и звал на смотрины.
— У меня денег на дом в России пока нет, — объясняет Клипперт. — Это здесь считают, что если мы из Германии на машинах сюда приезжаем, то… Машина — просто бонус, и та взята в кредит. У меня нет желания перебираться насовсем. Меня мой социальный дом в Германии устраивает. А в Азово я приехал что-то присмотреть на будущее для себя и жены. Вдруг вернемся… А дети пусть сами решают. Дочь мечтает стать чемпионкой ФРГ по плаванию. У нее кличка «Торпеда», второе место заняла на соревнованиях земли Бавария.
Помолчав, Андрей добавляет, что у них в русской общине многие восстанавливают российские паспорта. И почти все снова начали учить детей русскому языку и ездить чаще к родным — в Тюмень, Саратов, Оренбург — на лето.
— И никто родину не узнает, — смеется. — Мы там расслабились, и если что, права качаем. А тут все рассчитывают только на себя. И уже не на «челночные» туры, а на свои фермы, сыроварни, пивоварни…
По-русски прибедняются от больших убытков, но видно же, в дело вцепились ого-го… Я вот на страусиной ферме в Цветнополье яиц детям прикупил, попробовать. А еще тут такую колбасу научились делать, вкуснее, чем в Германии. Комбинат домостроения в Звонареве Куте не достроили, а вакансий уже нет. В общем, к пенсии, домик в Азово прикуплю.
Из последних сил пытаюсь «поймать» Клипперта: почему он домом называет Германию, а родиной — Россию? «У меня папа немец, мама из Одессы, я сибиряк, — смеется. — А Сибирь, кто чей, выясняет просто: «Ты чего дерешься?» — «Познакомиться хочу».
Он не обижается, что не похож на немца. Обычный русский, просто судьба назвала немцем. Закинула в Германию, а сердце и голову забыла дома.
Полностью материал «Гуд бай, Германия» можно прочитать на
После массового отъезда немцев из России и стран СНГ на историческую родину - в Германию - в новом веке немцы не просто возвращаются. В Гальбштадте в Алтайском крае и Азово в Омской области воссозданы и разрастаются немецкие автономные районы. А в Новосибирской области немцы-переселенцы из Германии подали ходатайство в областную администрацию с просьбой о создании немецкой автономии. По данным Федеральной миграционной службы (ФМС), немцы едут в Тюмень, Саратов, Томск - во многие регионы России, где они жили до эмиграции в ФРГ. Но ещё один парадокс: точной статистики об их возвращении нет. Даже в ФМС о русских немцах, едущих или желающих вернуться обратно, мало что знают. Точнее, по данным ФМС, 941 человек из ФРГ получил российское гражданство с 2006 по 2010 год. В 2002-м жителей Германии, ставших россиянами, было всего 30, а в 2003-м - 65. Тенденция пусть и не массовая, но намечается. Почему?
Это всего лишь вершина айсберга, - убеждён Эдуард Кербер, заместитель главы администрации Азовского района Омской области и глава немецкого автономного муниципального района «Азов». - Российское гражданство пытаются получить и иногда получают бывшие граждане стан СНГ - Казахстана, Киргизии или Украины. А бывшие россияне возвращаются к своим родственникам, устраиваются на работу и или имеют двойное гражданство, или не торопятся с получением российского паспорта. Да и никто не спешит им его давать. Проблема: немцы почему-то не включены в программу переселения «Соотечественники», стартовавшую в 2006 году. Мы пытаемся менять ситуацию, нам в ФМС даже клянутся, что в посольстве России в Германии «над этим вопросом работают», но наши бывшие соотечественники о возможности возвращения в Россию по государственной программе пока ничего не знают.
Итак, разрозненно в страну просачиваются бывшие её граждане - немцы из Германии, к которым программа переселения «Соотечественники» не желает иметь никакого отношения. Они едут на свой страх и риск. В Гальбштадт на Алтае в 2008 году, по данным местной администрации, вернулись 184 человека или 40 семей. В Азово Омской области, тоже по местным данным, 19 семей или 62 человека, а примерно 10-15 остальных членов семей раздумывают - ехать или подождать. В Новосибирскую область вернулись 24 семьи или 83 человека. Никаких других данных пока нет - в основном немцы возвращаются самостоятельно, рискуя повторить ошибки своих далеёких предков.
Точной статистикой отъезда из Германии российских немцев тоже не владеет никто. Есть лишь приблизительные цифры. По данным берлинского правозащитного центра Arbeiterwоhlfahrt (Германия) и социологов ВЦИОМ (Россия), из 2,2 млн немцев бывших советских республик, уехавших в Германию с конца 80-х по 2006 год (более поздних данных нет), от 21 до 25 тысяч вернулись обратно, в основном - в Россию и Казахстан. По оценке Центра немецкой культуры в Новосибирске, число переселившихся в Германию из России и теперь желающих вернуться немцев достигает 30% и примерно до 10% из них находятся в стадии переезда.
И вот тут-то выясняется самое интересное: в России, где трудовых ресурсов катастрофически не хватает, немцев никто не ждёт и о них никто и ничего не знает. Так, вернувшиеся в Новосибирск супруги Елизавета Клиппенштейн, некогда преподаватель Новосибирского университета, и её муж Сергей Рогов, инженер, вполне квалифицированные специалисты, и есть частица той самой «утечки умов», что замучила страну в 90-е годы. Теперь объявлена даже президентская программа помощи российским немцам, желающим вернуться в Россию. В её рамках в 2007-2011 годах запланировано выплатить 80 млн евро «подъёмных» желающим восстановить российское гражданство. Есть и другая возможность для российских немцев воспользоваться помощью государства - принять участие в программе переселения соотечественников, рассчитанной примерно на этот же период. Но опыт семьи Клиппенштейн-Роговых убеждает: пока объявленные программы - не более, чем пустые обещания.
Когда Клиппенштейн-Роговы были в Новосибирске в 2005-м, они испытали культурный шок. Историческая часть города может конкурировать с европейскими городами по степени ухоженности, улицы стали чище, в городе полно новых автомобилей и домов в стиле хайтек, магазины работают до глубокой ночи. Когда же Елизавета пришла в родной университет, её бывшая начальница довела женщину до слёз - позвала на работу. То же приглашение услышал и Сергей в фирме, в которой до отъезда в Германию занимался материаловедением. Наконец, его родители предложили детям их трёхкомнатную квартиру на окраине Новосибирска. Всё сходилось - надо возвращаться. И вот на этой волне оптимизма Елизавета пошла в новосибирское отделение ФМС с тем, чтобы понять, есть у её семьи шанс принять участие в программе переселения соотечественников? Или сэкономить на переезде?
Это был ушат помоев, - вспоминает Елизавета Клиппенштейн. - Сначала меня три дня не принимали. То очередь, то не приёмный день, то нет нужного инспектора. Когда же я наконец попала в кабинет к инспектору, вместо того чтобы мне объяснить: Новосибирская область отказалась от участия в программе переселения соотечественников - чиновница устроила мне экзамен. Предложила принести кучу разных справок по поводу родителей мужа, а когда я попала к ней через три дня сквозь ту же очередь, она оказалась не в духе. И разразилась тирадой по поводу нас, «побирушек». Отвела она душу и только тогда сказала, что шансов у меня на программу - ноль. «Не принимает в ней Новосибирск участия», - напоследок злорадно сообщила чиновница.
Так Елизавета на собственной шкуре поняла, что фасады новосибирских супермаркетов и новеньких иномарок не затронули сущности идущих перемен. Семья поступила, как смогла. Супруги вернулись в Баварию, продали старенький «Опель», на который деньги копили три года. Выручили 2000 евро. И потратили эти сбережения на билеты на самолёт и контейнер для перевозки вещей в Новосибирск. Как доказательство веры семьи Клиппенштейн-Роговых в то, что им всё же помогут принять участие в программе «Соотечественники», они на всякий случай хранят билеты на самолёт из Мюнхена в Новосибирск и счёт экспедиторской компании за перевозку контейнера с их вещами.
Шансы у них есть, - говорит Виктор Новиков, руководитель Агентства труда и занятости администрации Новосибирской области. - Я знаю, что консульства России за рубежом не дают гражданам информацию о программе переселения. Люди о ней не знают, а те, что знают, тонут в бумажной волоките. В этих условиях мы направили десант в страны СНГ, Германию и Израиль. Откуда идут просьбы о помощи с организацией переселения. Мы понимаем, что возвращение не будет массовым, но деваться некуда. Совокупный спрос экономики области на трудовые ресурсы в 2009-2010 годах составил более 45 тысяч человек, а покрываем мы его только за счёт привлечения мигрантов.
Вот только программа возвращения соотечественников, на которую выделена немаленькая сумма, 4,6 млрд рублей на 2007-2011 годы, к возвращающимся немцам, если они не едут туда, куда определила программа, а возвращаются на прежние места жительства, по-прежнему не имеет никакого отношения.
Владимир Емельяненко
Россияне, когда-то уехавшие из страны, начинают массово возвращаться. В одной только Германии число россиян, желающих уехать на родину, превысило полмиллиона человек. Почему жизнь в сытой и благополучной стране оказалась для них не такой, как представлялось, и чем российская глубинка стала милее, узнала корреспондент НТВ Екатерина Гусельникова .
Шапки-ушанки, раритетные «Чайки» и сказки Чуковского на прилавках такой уголок России на немецкой земле. Семья Реген постоянные посетители на русской ярмарке.
Анна Реген : «Хотелось бы назад, в Россию».
Анна Реген Россию почти не помнит, да и по-русски говорит, с трудом подбирая слова. Родители переехали в Германию, когда дочке было всего 3 года. Вместе с двумя миллионами немцев из стран бывшего СССР они хлынули на историческую родину в поисках лучшей жизни.
В 1990-х годах родина далеких предков представлялась русским немцам эдаким расписным пивным рестораном. С сопутствующим разгулом, весельем и колбасками. Но повседневная жизнь в Германии оказалась далека от Октоберфеста. И по-настоящему родные русские пельмени поманили обратно.
Александр Реммих : «Где родился, там и пригодился».
Александр Реммих теперь только и говорит, что русскими поговорками. 5 месяцев назад они с женой променяли трехкомнатную квартиру в благополучном немецком Хофгайсмаре на домик без удобств в селе Александровка, что под Омском.
Ольга Реммих : «Воды в доме нет, печка, дрова».
Александр сейчас трудится разнорабочим. Но поскольку он единственный непьющий мужчина в селе, уверен, что это временно и что его квалификацию обязательно оценят работодатели. В Германии Реммих был дальнобойщиком и зарабатывал две тысячи евро в месяц. Правда, от них мало что оставалось.
Александр Реммих : «За квартиру почти 700, за газ 80, за свет 70. Налог за машину, прочее. И остается на жизнь 300400 евро».
В сибирской деревне городским немцам нравится. Ольга доит козу. Дети кормят утят. Реммихи говорят, что младшая дочка Лена в Германии страдала астмой. А уже через месяц жизни в России забыла об ингаляторе.
Ольга Реммих : «Здесь биологически чистые продукты, здесь все свое. Дети питаются не химией, дышат не химией».
А семья Вайсбекер поближе к русской природе переехала летом этого года. В Крым, откуда они уехали 20 лет назад, эмигрантов потянуло совсем не из-за климата.
Ирина Вайсбекер : «Люди, имеющие эти сексуальные отклонения, они защищены всеми законами. Мы с детьми идем по улице, они будут стоять целоваться двое мужчин или две женщины и я не могу сделать им замечание. На меня наложат штраф».
А в последнее время, когда страну , Вайсбекерам просто стало страшно.
Что же не устроило их на новой родине и почему жизнь без газа, Интернета и дорог нравится им больше, чем цивилизованная Европа? [видео]
Изменить размер текста: A A
Причем целыми семьями. И не в богатые Москву или Петербург , а в... глухие деревеньки. Что же не устроило их на новой родине и почему жизнь без газа , Интернета и дорог нравится им больше, чем цивилизованная Европа ?
Немцы-то? - почесывая живот, переспрашивает у нас мужичок, вызвавшийся показать, где в воронежском хуторе Атамановка живут переселенцы. - Чего их искать-то: вон дом, там дальше еще... Нормальные они, но... странные какие-то: не пьют, не курят, мяса не едят...
«ПРОМЕНЯЛИ ЦИВИЛИЗАЦИЮ НА СВОБОДУ»
39-летнего Александра Винка застаем за работой: тот у своего дома заполняет гравием бетономешалку. По всем строительным признакам грядет увеличение площади старенького дома.
Купили его, как только переехали сюда, - отставляет он лопату и отряхивает джинсовый комбинезон. - Смотри: земля, садик, козочки прыгают, овощи со своего огорода, до пруда триста метров, детишки и жена счастливы.
Он с гордостью оглядывает новую родину и добавляет:
Почему мы в Россию перебрались? Все просто: здесь я по-настоящему свободен!
Заявление Винка немного ошарашивает. Особенно на фоне вновь вошедших ныне в моду стенаний московских либералов о том, что прелести истинной свободы - только в Европе. Ну и в США немножко. А «бесчеловечная Рашка» - прямая противоположность западным демократиям. Действительно, странный какой-то этот Винк...
Про нас и местные как про ненормальных думают, - словно угадывая мысли, продолжает Винк. - Просто однажды мы для себя обнаружили, что материальные ценности, которые в Германии , безусловно, были, не приносят счастья. Нам давно хотелось на земле жить, прудик выкопать, деревья посадить... Но там это нереально - сотка земли за 100 тысяч евро переваливает! И потом, даже купив все это, ты не сможешь быть там хозяином!
Как это?
А вот так! В Европе нельзя что-то делать без разрешения властей. Трава не так подстрижена - штраф, дерево выросло больше, чем нормами предусмотрено, - штраф... Видишь, здесь я свой дом могу переделать как хочу, а там за это - штраф! И соседи. Говорят, это вам не Россия, у нас дети после восьми вечера на улицах не кричат. Там суды с соседями из-за такой ерунды, все судятся со всеми... Вы хотите такую жизнь?
А здесь? - спрашиваю, прищурясь. И семейство Винков тяжко вздыхает... Не все так радужно, как им представлялось вначале.
«ПОЧЕМУ В РОССИИ НЕ ТАК, КАК В ГЕРМАНИИ?»
На столе Винков лежит Конституция России, текст которой Александр выучил уже назубок. Начиная говорить о своих правах, он как икону воздевает книжицу над головой. Немного пообжившись, переселенцы с ходу стали проявлять невиданную доселе в этих местах гражданскую активность, беспрестанно ссылаясь на Основной закон и доставляя местным властям немало головной боли: то дорогу давай требовать, то газ, то Интернет... Однажды даже задумали главу поселкового совета снять - «за неисполнение обязанностей».
Александр достает чемоданчик с документами, показывая кучу бумаг.
Индивидуальное предпринимательство хотел оформить, - разводит руками он. - Станки из Германии привез, пилораму купил, я же столяр... Понадобилось третью фазу подвести, и началось: 20 тысяч рублей запросили! А линия-то вон она, чего тут тянуть-то? Думал программой помощи предпринимателям воспользоваться, там 300 тысяч дают. Начальники мне и говорят: ты вот получишь деньги и заплатишь за третью фазу. То есть тут заплачу, там заплачу, вот все 300 тысяч и уйдут, а работать с чем? Почему в России не так, как в Германии? Там идешь к чиновнику и точно знаешь: 5 минут - и проблема будет решена.
За Путина , конечно! - отвечает она тоном, который подразумевает абсурдность вопроса. - Видно же, что правительство поворачивается лицом к народу, старается что-то для людей сделать, но вот на местном уровне все это уничтожается... Если так пойдет и дальше, - вернемся, наверное, обратно...
«ДОЧКЕ ШКОЛА НРАВИТСЯ»
Всего в Атамановку приехали на ПМЖ пять семей из Германии. Местные из такой переселенческой активности тотчас же извлекли выгоду: цены на полузаброшенные дома вмиг подорожали в 10 раз, и Ирэн Шмунк , появившейся здесь летом этого года, избенка обошлась уже в 95 тысяч рублей. Ирэн тоже из наших, советских немцев: в 1994 году она вместе с русским мужем уехала из Казахстана в Нижнюю Саксонию .
Подобно другим уставшим от Германии немцам Ирэн перечисляет опостылевшие немецкие правила: предупреждения от властей идут друг за другом - трава на газоне выше, чем надо (нарушает принятые нормы эстетики), почтовый ящик на 10 сантиметров ниже утвержденных норм (почтальон может перетрудиться), под овощи отвели больше четверти участка (нельзя, и все тут!)... Не устранишь - штраф.
Вот все это и подтолкнуло к переезду, - объясняет она. - Сначала думали, это только мы одни такие, выросшие в СССР . А потом по местным каналам друг за другом пошли сюжеты о немцах, родившихся в Германии, но не желающих жить в таком «порядке». Эмигрируют в США, Аргентину , Португалию , Австралию ...
Сидя в своем дворе, Ирэн строит планы на будущее, признается, что из прежних благ в Атамановке ей не хватает лишь нормального санузла (удобства здесь, как и полагается, во дворе), и ждет приезда мужа-дальнобойщика, который пока что-то там дооформляет в Германии. Он снесет эту хибару и на ее месте соорудит настоящий дом, в котором все будут счастливы. Ее 13-летняя дочка Эрика ходит в школу за несколько километров и уверяет, что ей все нравится... Посреди деревенской тишины, органично прерываемой иногда кукареканьем петуха, женщина кажется довольной.
«МАШИНУ ПРЕДЛОЖИЛИ БРОСИТЬ НА УКРАИНЕ»
Еще одни новые атамановцы, супруги Сартисон, когда-то познакомились в Липецке , где казахский немец Яков проходил срочную службу. Однажды ему понадобилась серьезная операция на позвоночнике, и в 1996-м Сартисоны уехали в немецкий Оберхаузен.
Терпение кончилось, когда муж любимого гаража лишился, - с улыбкой вспоминает Валентина Николаевна. - Он его арендовал и решил сам починить машину. Вот соседи тут же и заложили: стучит, мол, средь бела дня. Он и взорвался: «Не могу больше!»
По уже заведенной традиции каждый здешний немец рассказывает свою историю непростых взаимоотношений с новым-старым государством. Сартисоны не исключение. Едва Валентина пригнала из Германии свою машину и получила штамп о ПМЖ в России, как ей выставили счет за растаможку авто аж на... 400 тысяч рублей! Смешно, но машина развалилась, едва достигла Атамановки, а потому чиновникам было предложено забрать ее безвозмездно. Но все тщетно: оплатите, и все тут!
Они и сами понимают абсурдность ситуации, но пеняют на букву закона, - смеется женщина. - Предлагали даже тайком вывезти ее на территорию Украины - до нее отсюда 40 километров - и бросить. Или отогнать в лес и спалить. Преступницей быть я отказалась. Так и судимся уже второй год...
Свой русский выбор сделал и их 26-летний сын Александр. Ему пришлось посражаться с военкоматом, который первым делом пытался забрить его в солдаты.
Еле отбился, - вспоминает Валентина. - Поклялся, что второй раз присягать ни за что не будет: он уже отслужил в бундесвере.
А если завтра война, на чью сторону встанет? - волнуюсь я.
С ответом она не раздумывает:
За Россию, конечно! Чувствовал бы себя немцем - остался бы там...
«КАКАЯ ЖЕ МЫ СЕКТА?»
Это позор по местным поверьям: осень, а у меня еще зелень на огороде, - набирая помидоры для салата, говорит Ольга Александрова . Когда-то она с пятью детьми перебралась сюда из Подмосковья и быстро нашла общий язык с немцами. - Местные же как: собрали урожай и тут же все перекопали. А мы до морозов с этой земли питаемся.
У Ольги тоже есть свой весомый аргумент в пользу глуши.
Вот приехала недавно туда (в Московской области дом остался, который сдаем), иду с ребенком на руках средь бела дня, а навстречу - три узбека и меня глазами раздевают, - объясняет она свое отшельничество. - Это что же будет вечером, думаю? А с детьми?
Ольга, не отвлекаясь от ведения домашнего хозяйства, рубит овощи и одновременно показывает, как ловко можно обмануть цивилизацию, задействуя стиральную машину при полном отсутствии водопровода («сверху ставится ведро с водой, оттуда трубка опускается в отсек для порошка, чуть подсасывается, и можно запускать машинку»).
А потом, накормив детей, поет песни собственного сочинения: про казаков , Атамановку, дождик...
Немцам ее песни нравятся, они уже давно сбились вокруг Ольги в хор, который гастролирует по окрестностям. Принимают на ура. После садятся и все вместе мечтают: о гектаре земли, который должен взять каждый, о том, как посадят на нем кедры, создадут родовое поместье...
Где-то я уже это слышал, - напрягаюсь я, вспоминая, что идея «взять гектар» и забабахать на нем «родовое поместье», засадив его кедрами, принадлежит некоему Мегре, который пишет книжки про сибирскую девушку Анастасию, а фанатов сего труда, анастасиевцев, многие считают экологической сектой.
Да какая же мы секта? - смеются переселенцы. - В сектах все ждут конца света и жесткая иерархия подчинения, у нас такого нет, и молений с идолами никаких нет. Да, книжки читали, но нам очень идея родового поместья нравится. Есть Анастасия или это литературная выдумка Мегре - какая разница! Толкиен вон тоже книжку написал, и все ринулись в эльфов записываться, тоже, что ли, сектанты? Так что считайте, что это у нас жизнь-игра такая: растить детей на чистом воздухе, питаться со своего огорода, баньку опять же построить, чтобы из нее голышом да в свой же прудик... Красота, правда?..
Как типичный городской житель, которого в последнее время все чаще стало тянуть в родную деревню, я соглашаюсь. А они снова улыбаются, когда интересуюсь, отважился бы коренной уроженец ФРГ на такое же житье-бытье в воронежской глубине?
Нет, настоящий немец такого точно не выдержал бы. Он ничего бы здесь не понял.
Нет, все-таки они странные...
ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА
Из санатория - на волю
Дмитрий СТЕШИН
Футурологи называют нашу глобальную модель общества «дисциплинарный санаторий». Жестко, почти тоталитарно регламентированное бесконечное потребление. Чем это отличается от употребления наркотиков? Да почти ничем, и тоже стоит огромных денег. Большинство ценностей нашей цивилизации выдуманы лишь для того, чтобы стимулировать спрос на ненужные вещи и услуги.
Разумеется, невозможно запудрить мозги абсолютно всем. Из плена Системы на волю с завидной регулярностью бегут люди. И что характерно, эти люди по множеству причин бегут именно к нам. Кстати, они не самые плохие, скорее - наоборот. Лучшее, что может исторгнуть гибнущая Европа. Таких беглецов надо привечать, и тогда сбудутся пророчества старцев о том, что последним островком Веры и вообще всего человеческого будет именно Россия.
x HTML-код
Почему немцы переезжают в Россию?. Этнические немцы меняют благополучную Европу на российскую глубинку
